Пророчество Апокалипсиса 2012 - [92]

Цьянья захлебнулась в кашле, из уголка ее рта потекла кровь.

— Так будет лучше, — печально произнес Кецалькоатль. — Изгнания бы ей не вынести.

— Она убила мою мать? — хрипло спросил я.

— Да, — подтвердил он. — Твоя мать зачала от меня ребенка, и, узнав об этом, моя сестра обезумела. Она ударила твою мать кинжалом в живот и, думая, что ты умрешь вместе с ней, бежала. Но тут появился Звездочет. Его мать была повитухой, и он умел принимать младенцев у умирающих матерей. Вырезал тебя и отдал на попечение кормилицы. Однако сестра услышала от кого-то, что твою мать хоронили с разрезанным животом, провела расследование, разыскала кормилицу и пытками вызнала все. К счастью, прежде чем она успела добраться до тебя, Звездочет принял меры. Я в это время находился в походе, поэтому он нанес на твой живот знаки Темного Разлома, уложил тебя в тростниковую корзинку и пустил вниз по течению.

— А что же твоя сестра? — спросил я.

— Она одной крови со мной, к тому же водила дружбу с жрецами. Правитель, наш отец, запретил мне мстить. Твоя мать была простолюдинкой, и это я во всем виновен, ибо принудил ее к близости. Мои руки были связаны.

— Так ты мой отец? — потрясенно спросил я.

— Отец, бросивший свое чадо.

— Но это не твоя вина. Тебя тогда здесь не было. И куда я попал потом, ты не знал.

— Я любил твою мать, но позволил жить ее убийце.

— Ну, теперь покончено со всем.

— Не со всем. Мне снова придется тебя бросить. Мне придется бросить всех.

— Всех?

— Тебя, Толлан, сей мир — всех и всё.

— Из-за царящего в городе безвластия? Из-за жрецов?

— Мы предлагали людям жизнь, а жрецы — смерть, и жрецы взяли верх. Ты сам видишь, что эти служители смерти делают с Толланом. И видел, до чего их владычество довело майя.

— Куда ты направляешься, повелитель?

— Я отправлюсь на восток, навстречу восходящему солнцу. Как когда-то много лет назад ты, отплыву в суденышке из тростника. Дымящийся Щит поможет мне построить его, как помог Звездочету сплести корзину для тебя.

— Но ты вернешься?

— В ладье воскрешения, а не смерти — да. Я вернусь.

Отец обнял меня, впервые в жизни.

На миг я подумал о том, что женщина, обнимавшая меня в снах, та, чья грудь вскормила меня, — несчастная служанка, замученная до смерти. Оказывается, все мои воспоминания относились к ней, ибо мать умерла до моего рождения.

Я печально последовал за отцом к выходу из дворца, где его ждала встреча с Дымящимся Щитом и воителями-Ягуарами, намеренными сопровождать его к морю. Мне же предстояло встретиться со Звездочетом и выяснить, как продвигается работа над Календарем. А потом собрать все кодексы и отправиться в собственное путешествие.

Я был Хранителем Слова.

С кодексом Стражей, прикрепленным к спине, я направлялся к старику в обсерваторию.

73

Я тащился по бесконечным дворцовым коридорам, отрешенно, почти безразлично взирая на буйство и разгром, учиненные здесь жителями Толлана. Озлобленные выпавшими на их долю лишениями, люди теперь тащили все, что попадалось под руку, сгибаясь под тяжестью корзин с маисом, бобами, перцем, какао, сушеным и копченым мясом, мотками веревок, связками сандалий, рулонами тканей, обсидиановыми ножами, связками перьев, самоцветами и изделиями из нефрита.

Среди этой добычи были настоящие произведения искусства: мозаики из бирюзы с золотыми и серебряными вставками, украшенные пиритом, раковинами, жемчугом, с бахромой из перьев, драгоценные маски и щиты.

На удивление, многие из грабителей покидали дворец с охапками человеческих черепов, зачастую тоже выложенных бирюзой, со вставленными в глазницы самоцветами.

Попадались среди мародеров и любители музыки, прижимавшие к груди трубы из раковин, колокола, трескучие тыквы и калебасы, длинные тростниковые флейты, большие, гулкие барабаны. Ну а склонные к щегольству тащили вороха роскошных, отделанных перьями, мехом и драгоценными камнями одеяний. Самые бедные и голодные прежде всего накидывались на снедь: они спешили на улицу, нагруженные маисовыми лепешками, тамале, луком, перцем, бобами, початками, томатами, тушками кроликов и уток, сосудами с охлажденным какао и октли.

Любители животных освободили зверей из дворцового зверинца: изголодавшиеся люди и животные жадно поедали все съедобное, что им подворачивалось, не обращая друг на друга внимания.

Правда, покинув дворец, многие вдруг понимали, что вряд ли смогут унести все награбленное далеко, да и запрятать добычу им некуда, и, осознав этот печальный факт, просто бросали многое на землю, где уже было полно всяческого добра.

Что же до освобожденных ягуаров, пантер, рысей и оленей, то они носились туда-сюда по улицам, распугивая отскакивавших прочь с дороги людей. Попугаи, орлы, соколы и ястребы с криками кружили над головами горожан, тогда как под ногами у них ползали анаконды и аллигаторы.

Я созерцал все это безумное представление, онемев от потрясения. Толлан, давший мне так много, больше не являлся частью моей жизни, а скоро, похоже, перестанет быть и частью чьей бы то ни было. Моя судьба, как и судьбы всех этих охваченных паникой людей вокруг, была определена.

Зато теперь было определено мое происхождение и мое прошлое. Как, несомненно, и мое настоящее. Я должен был найти Звездочета и помочь ему завершить Великий календарь.