Проповедник - [22]

— Ну-ка, потише там, сидите прилично за столом, когда едите. Сними ногу со стула, Петра, и сядь как большая девочка. А ты закрывай рот, Вильям, мне совершенно не обязательно видеть, что именно ты там жуешь.

Веселье исчезло с лиц детей, они сидели выпрямившись, как два оловянных солдатика с пустыми застывшими взглядами. Линда вздохнула про себя: иногда она просто не могла поверить, что они с Якобом действительно родственники. Она пребывала в полном убеждении, что на всем свете нет брата и сестры более не похожих друг на друга, чем они с Якобом. Так чертовски несправедливо, что он был любимцем родителей и они все время превозносили его до небес. А ее постоянно шпыняли. Она ничего не могла поделать с тем, что оказалась незапланированным поздним ребенком, когда они уже не хотели иметь детей. Кроме того, к моменту ее появления на свет Якоб уже много лет болел. Конечно, она прекрасно знала, что он едва не умер, но почему ей приходится за это отдуваться? Она ведь не виновата в его болезни.

Все носились с Якобом, пока он болел, и продолжали баловать его даже потом, когда он полностью выздоровел. Было похоже, что их родители считают каждый день жизни Якоба божьим даром, а каждый день ее жизни только досаждает им. Что уж тогда говорить о дедушке и Якобе. Ясное дело, она понимала, что после того, что дедушка сделал для Якоба, между ними установилась особая связь, но почему это должно было означать, что в его душе не осталось бы места для внучки? Она никогда не видела своего дедушку, который умер еще до ее рождения, но могла представить себе его выбор. Она слышала от Йохана, что благосклонность дедушки на них с Робертом не распространялась, все свое внимание он отдавал Якобу. Наверняка то же самое безразличие он проявил бы и к ней, если б был жив.

От всей этой явной несправедливости у Линды на глаза навернулись слезы, но она, как и много раз прежде, сдержала их. Она не хотела доставлять Якобу удовольствие видеть ее плачущей и дать ему возможность в очередной раз выступить в роли утешителя всех скорбящих. Она понимала, что у него руки чешутся направить ее жизнь по верной дороге, но она скорее умрет, чем станет, подобно Якобу, такой же жилеткой, в которую все рыдают и о которую вытирают сопли. Конечно, хорошие девушки, может быть, и попадают в рай, но она очень и очень далека от этого. Лучше провалиться с громом и тарарамом в ад, чем зажиматься всю жизнь, как ее старший брат, которого занимало только одно — чтобы все его любили.

— Какие у тебя планы на сегодня? Мне понадобится кое-какая помощь по дому, — спросила Марита Линду, готовя бутерброды для детей.

Она была типичная мать семейства, самой обыкновенной внешности и немного полновата. Линда всегда считала, что Якоб мог бы выбрать себе жену и получше. Она представила себе брата и невестку в спальне: наверняка они занимаются любовью раз в месяц, выключив свет, а на невестке какая-нибудь ночнушка от горла до пят. Эта картина предстала перед ней настолько ясно, что Линда не удержалась и фыркнула. Остальные с удивлением посмотрели на нее.

— Алло! Марита задала тебе вопрос. Ты ей можешь сегодня помочь? Между прочим, здесь не пансионат, надеюсь, ты об этом помнишь.

— Да-да, я все прекрасно слышала и в первый раз, нечего мне повторять одно и то же. Нет, сегодня я не могу: я должна… — Линда быстро прикинула, какую бы найти причину, чтобы отмотаться. — Я должна заняться Сирокко, он вчера прихрамывал.

Ее извинения были встречены весьма скептическими взглядами, и Линда моментально изобразила на своем лице самое воинственное выражение, изготовившись к сражению. Но, к ее удивлению, ей никто не стал возражать, несмотря на то что все прекрасно видели, что она врет. Ура, победа! Она выиграла еще один день свободы.

Ему так хотелось выйти наружу, встать под дождем, поднять лицо к небу, чтобы струйки воды стекали по нему, но, к сожалению, когда становишься взрослым, от многих вещей приходится отказываться. Да и, кроме того, он сейчас находился на работе. Мартин подавил ребяческое желание. Но как это было бы здорово! Всю духоту и жару, которая донимала их последние два месяца, разом смыл напрочь один настоящий дождь. Он с наслаждением вдыхал запах дождя, настежь открыв окно в своем кабинете. Вода попадала внутрь, на письменный стол, но он предусмотрительно убрал с него все бумаги. Оно того стоило — ощутить наконец свежесть и прохладу.

Звонил Патрик и сказал, что проспал, поэтому Мартин, против обыкновения, оказался на работе первым. Обстановка в участке, после того как Эрнст вчера получил взбучку, оставалась довольно напряженной, так что Мартин предпочел посидеть в тишине и покое и поразмышлять о расследовании. Он не завидовал обязанности Патрика, которому предстояло связаться с родственниками убитой женщины, но он также знал, что это совершенно необходимо. Это первый шаг на пути к облегчению их боли. Пока ее близкие не знали, что она пропала, а весть о ее пропаже и смерти станет для них шоком. Но сначала необходимо найти родственников девушки, и Мартин должен был сегодня именно этим и заняться — связаться с немецкими коллегами. Он надеялся, что они будут разговаривать по-английски, а иначе могут возникнуть проблемы. Он довольно хорошо помнил школьные уроки немецкого, поэтому не считал достижения Патрика в немецком чем-то выдающимся, послушав, как коллега с трудом пробирается сквозь дебри немецкой грамматики.