Прописные истины - [7]

— И он нашел Ответ? — спросила Нетерпеливая девочка.

— Нет. Все еще нет, — ответил Учитель. — Но на пути к нему он достиг бессмертия и колоссального могущества. Разве это само по себе не значит очень много?

— И все-таки выходит, что Ответа пока нет, — насупился упрямый мальчик. — Для чего же вы рассказывали об Одержимом?

— А еще обещали, что поговорите с нами о загадке Большой Медведицы, — напомнила Нетерпеливая девочка.

— Я и рассказывал о ней, — сказал Учитель. — Собственно говоря, загадка стала проясняться с того самого момента, когда радиотелескопы приняли три О. Ведь это позывные Одержимого, трижды повторенная первая буква его имени-прозвища. Может быть, он зажег новую звезду или сам принял форму звезды в поисках Ответа. Скоро мы узнаем это из его сообщений…

Урок второй ЗАВЕЩАНИЕ

Эпидемия «Перпетуум мобиле» охватила мир. Болели крупные ученые и доморощенные изобретатели, гении и сумасшедшие, высокообразованные люди и упорные неучи, смекалистые трудолюбы и трудолюбивые тупицы. Каждый из них пытался построить вечный двигатель. За свои попытки они расплачивались разорением и отчаяньем, безумием и самоубийством, но в поредевшие ряды изобретателей вечного двигателя вливались новые бойцы. Казалось, не будет конца штурму глухой стены, возведенной законами природы.

Тогда-то и появился Великий Скептик.

* * *

Старший брат Скептика, талантливый Мастер, был одержим идеей вечного двигателя. Он бросил работу на фабрике, оставил все дела, кроме одного — строительства перпетуум мобиле. Мастер разорился, жена ушла от него, забрав детей.

В конце концов Мастер построил аппарат, в котором за счет разности давления газа в двух колбах ременные тяги без устали вращали колесо. Мастер позвал брата и, торжествующе указывая на свое детище, спросил:

— Видишь?

Морщины на его лице разгладились, глаза лучились счастьем. Младший брат избегал смотреть на его лицо. Он уже тогда предвидел, что последует в будущем. А как спасти брата от тяжелейшего разочарования, не знал. Его мысли то метались, то застывали неподвижно, будто замирали в предчувствии беды. А губы прошептали:

— Вижу. Но что это за аппарат?

— Вечный двигатель! — воскликнул Мастер. — Помнишь, ты утверждал, что построить его невозможно?

— Утверждаю, — вполголоса подтвердил Скептик.

— Как, и сейчас, когда он перед тобой? — изумился Мастер.

— Это двигатель, но не вечный. Трение съедает часть энергии, и ее приходится восполнять.

Лицо Мастера покрылось пятнами. Он сжал кулаки и сказал:

— Вы, скептики, все критикуете, ни во что не верите и ничего не создаете! Какой из вас прок?

Младший брат принял вызов спокойно. Он возразил:

— Зато скептики сокращают пути к открытиям и сохраняют время искателям. Скептики находят ошибки и спасают от роковых шагов. Не злись, горячность — плохой советчик в таком деле. Я не осуждаю тебя, хотя от твоего упрямства пострадали и другие. К сожалению, люди склонны верить в то, во что им хочется верить. Они болеют — и верят в избавление от болезней, они смертны — и верят в бессмертие.

— Довольно с меня поучений! — вскричал Мастер. — Кто ты такой, чтобы учить меня? Ты даже не сумел стать мастером, а остался жалким подмастерьем!

— Я твой брат и желаю тебе добра. А ты идешь по безрассудному пути.

— Это мой путь. Если кто-нибудь посмеет преградить мне дорогу, я поступлю с ним вот так! — Мастер схватил железную кочергу и завязал ее узлом. Потрясая этим орудием, приказал:

— А теперь — вон из моего дома!

Скептику ничего не оставалось, как поспешно удалиться.

А Мастер, закончив постройку вечного двигателя, понес его в городскую ратушу на суд ученых мужей…

На второй день его нашли в постели мертвым. Он отравился. Оставил записку: «Прости меня, брат. Ты оказался прав».

Его похоронили на кладбище для бедных, под простым грубым камнем. Мастер не оставил после себя даже жалких грошей, чтобы заплатить каменотесу за эпитафию на надгробии, и эти гроши пришлось наскрести его брату.

Вскоре Скептик уехал в Париж и поступил учиться в университет. Он вернулся в родной город известным математиком. Ему предлагали место ректора университета, но он отказался. Скептик выкупил дом, который когда-то принадлежал его брату, и закрылся в нем. До поздней ночи сидел он над расчетами. Так проходили долгие-долгие годы…

Только спустя двадцать лет Скептик опубликовал работу «Почему невозможен вечный двигатель». Он доказал, что часть энергии при работе любых механизмов и любых «вечных» двигателей — колесных, поплавково-цепочных и капиллярно-фитильных, сифонных и ртутных, магнитных и шариковых — неизбежно переходит в теплоту, теряется и ее приходится восполнять. Он доказал это не словами, а цифрами, против которых слова зачастую бессильны.

Его работы спасли не только годы напрасного труда многих мастеров, — они спасли им жизнь. Скептик никому не говорил, что это памятник брату, погибшему в неравном бою с законами природы.

Скептик состарился, но не изменился. И прозвище его осталось. Просто он стал Старым и Прославленным Скептиком. Со всех концов мира шли к нему письма, приезжали ученые, чтобы проверить свои гипотезы — не рухнут ли они от единого взмаха его отточенной, беспощадной мысли? Деньги и слава текли к нему рекой, — то, чего не мог добиться для себя Мастер, создававший вечный двигатель, Скептик добился, доказав, что такой двигатель невозможен.