Пропавший компас - [41]
— Опять ты здесь? — сказал Улли.
— Да, опять.
— Скоро ты от меня отвяжешься?
Андре вытащил из-за пазухи вощанку и протянул Улли. Тот взял бумагу в руки, внимательно осмотрел ее и разгладил ладонями. Потом поднял глаза и пробормотал:
— Ну и что, это вощанка, из мастерской Мюллера.
— Мне дала ее сама фрау Мюллер, — сказал Андре.
— Ты и там побывал? Что тебе от меня нужно?
— Сам знаешь что.
Улли снова разгладил бумагу: казалось, она нужна ему для какого-то очень важного дела. Его поведение удивило Андре. Он глядел на понуро опущенную, с черными прядями волос голову Улли, и ему вдруг стало его жаль. Он уже ни капельки на него не злился.
Улли встал — теперь он снова был на голову выше Андре — и вернул мальчику вощанку.
— Да, это я взял компас. Глупо, конечно, и подло. Я и сам не пойму, как это получилось. Я тогда был сам не свой. Компас-то уж давно висел в каморке у бабушки. Я и не знал, что это такая ценность. Я только тогда, в бассейне, узнал. А к тому времени я его уже продал. За пятнадцать марок. Нелегко было получить его назад. Знаешь, я так был рад, что мне это удалось. Ты не говори Бухгольцам, что я взял компас. Лучше я сам им скажу. Или напишу, если смелости не хватит сказать. Я ведь все равно уеду отсюда.
Признание Улли тронуло Андре. К тому же Улли говорил с ним как с равным, хотя и был старше на целых три года. Андре спросил:
— Ты потому хочешь уехать, что с отцом не ладишь?
— А ты откуда знаешь? — удивился Улли.
— Я ведь все видел, что у вас во дворе было. Я на дереве сидел: караулил тебя. Здорово я на тебя был зол!
— А, ты на каштане сидел! Наверно, залез на крышу сарая, а оттуда на дерево, да?
— Да.
— Точно, там хорошо сидеть, — задумчиво проговорил Улли. — Отличное место.
— А что, ты и сам там прятался?
— Да, прежде, когда поменьше был.
— Куда же ты поедешь?
— Не знаю еще, — сказал Улли. — У меня друзья есть. Потом, в нашем доме старик один живет, он мне поможет.
— Это дядя Альберт?
— Ты и его знаешь? — спросил Улли.
— Да. Я ведь еще утром приходил к тебе во двор. Хотел фамилию твою узнать и где ты работаешь. Марину или бабушку я спрашивать не хотел.
— Почему же ты не сказал им, что заподозрил меня? — спросил Улли.
Андре задумался, потом сказал:
— Я уже столько раз попадал впросак, когда высказывал подозрение. А на тебя я подумал только сегодня утром. Я видел, как ты мчался на велосипеде из поселка.
— А я тебя не видел. Я был так рад, когда мне удалось вернуть компас Бухгольцам; я все боялся, что Марина или бабушка меня заметят.
— Одно только не пойму: зачем ты его вообще брал, — мрачно проговорил Андре.
Улли опустил голову, затем встал и взялся за руль велосипеда.
— Давай пройдемся немного.
Он повел велосипед за руль. Андре зашагал рядом. Оба молчали. Летний день уже клонился к концу. Жара спала, и солнце больше не слепило глаза. Скоро они забрели в такие места, куда Андре с Мариной ни разу не ходили во время прогулок. Казалось, Улли просто шел куда глаза глядят.
В конце улицы был небольшой сквер. Там у скамейки толпилась молодежь, гремела музыка из транзистора. Улли остановился и посмотрел на компанию у скамейки. Затем повернулся и пошел в противоположную сторону.
— Это приятели мои, — объяснил он Андре, — только сейчас мне неохота к ним идти.
Андре оглянулся: кажется, там была та самая девочка, которая сегодня приходила во двор вместе с Улли.
— Это твоя подружка? — спросил Андре.
Тут Улли тоже оглянулся.
— Вон та светленькая, что ли?
— Ну да. Она ведь тоже приходила с тобой к вам во двор.
— А мы еще со школы знакомы. Ничего, толковая девчонка. Что ж, может, она мне и подружка. Как хочешь, так и называй. Она в типографии учится, на линотиписта. Я тоже хотел учиться на линотиписта.
Андре удивился:
— На линотиписта? Почему?
— А почему бы и нет? Я страх как люблю читать, Эльвира тоже. Вот мы и хотели работать в типографии. Многие великие люди в юности работали в типографии.
— Почему же ты сейчас не учишься на линотиписта?
— Отец против, — мрачно сказал Улли. — Это несолидная профессия, говорит, работа для дураков. Так вот он выражается. А против он только потому, что этого хочу я. Ему надо, чтобы все было по его команде. Сам он работает в трамвайном парке. Он думал и меня туда определить, чтобы я приучался к порядку. А я не хотел вовсе в трамвайный парк. Ему бы все только мной помыкать.
— Почему он такой, отец твой? — спросил Андре.
Улли ничего не ответил. Они подошли к скамейке, которая была со всех сторон окружена кустами. На ней никого не было. Улли прислонил к ней велосипед и сел.
— Садись, Андре, — предложил он, — или, может, ты спешишь?
— Нет, не спешу, — сказал Андре. Но тут же вспомнил, что сегодня его предпоследний вечер в этом городе. Он подумал про Марину, и ему показалось странным, что он сейчас как ни в чем не бывало сидит рядом с похитителем компаса. А ведь сколько дней, сколько сил потратили они с ней на поиски вора. Чудно все это, даже поверить трудно.
— Хороший у тебя отец? — неожиданно спросил Улли.
— Мой отец? — удивился Андре.
— Да, — нетерпеливо кивнул Улли. — Я спрашиваю, какой он.
— Конечно, хороший.
— Почему это «конечно»? Думает он о тебе? Можешь ты вот просто так подойти к нему и поговорить по душам?
