Пропавший брат - [2]

Дэниел крякнул и отшатнулся. Его лодыжка подвернулась, и парень поскользнулся, пытаясь не растянуться на земле.

— Я же не хотела!.. — И я бросилась к нему, схватила за кисть. Но не удержалась, и мы вместе свалились в траву.

Мы оба приземлились на лужайку. У меня перехватило дыхание, а энергия сразу улетучилась. Дэниел перекатился на бок, застонал, и я тотчас вернулась в реальный мир.

— Прости, пожалуйста! — вымолвила я и села. — Я и не думала… У меня почти получилось… Ты в порядке?

Стоны Дэниела сменились коротким взрывом смеха.

— Я вовсе не о таком равновесии тебе толковал. — Он стащил перчатки и потянулся.

— Нет, серьезно, ты в норме?

— Да. — Дэниел наклонился и потер колено. Он повредил его, когда свалился с верхней галереи в нашей церкви. С тех пор прошло чуть меньше десяти месяцев. И поскольку после того падения я исцелила его от проклятия вервольфа, он утратил свой дар. Парень должен был ждать, когда колено заживет естественным образом, как у обычного человека. Даже после трех недель хождения на костылях и курса физиотерапии старая травма давала о себе знать. — Излупила, как первоклашку. Интересно, что бы сказал твой папаша?

— Ха-ха, — я показала ему язык.

— Но у тебя неплохо получается, — фыркнул Дэниел и лег на спину.

— Не совсем.

Нам потребовался почти час, чтобы моя внутренняя энергия начала формироваться. Но она исчезла, едва успев проявиться! Я ощущала ее секунд тридцать, не более. Вот вам и «способности»! Возникают внезапно, толчком, когда сами того пожелают, а я ими вообще не управляю. Раны, впрочем, затягиваются гораздо быстрее, чем у остальных людей. Но я так и не научилась контролировать свою силу, как когда-то умел Дэниел. У меня случаются своеобразные «взрывы». Например, зрение становится чрезмерно острым, и я различаю каждый лист на ореховом дереве возле дома. А потом все резко обрывается, и я оказываюсь в исходной точке.

Наконец, врачи сообщили Дэниелу, что он здоров, и мы начали тренироваться три раза в неделю. Конечно, по вечерам, когда я не сидела взаперти. Мы бегали, осваивали некоторые приемы паркура, боксировали. А еще практиковались в умении слышать и видеть на дальние расстояния. И хотя я приобрела большую ловкость, чем раньше, я сомневалась. Вдруг я никогда не смогу использовать свой дар и меня будет швырять из стороны в сторону?

Дэниел вздохнул. И ткнул пальцем вверх.

— Мы вовремя закончили. Начинается метеоритный дождь.

Я подняла голову: падающая звезда прочертила яркий след в вечернем небе.

— А я чуть не забыла.

Мы с Дэниелом как раз планировали отследить это явление после сегодняшней тренировки. Хотели подсчитать, сколько метеоров промелькнет за получасовой промежуток. Так мы собирались заработать пару лишних «бонусов» за участие в учебном проекте.

Дэниел действительно беспокоился. Мистер Конвей, директор школы, не собирался рассматривать вопрос о том, чтобы разрешить парню закончить курс обучения в прошлом году. Ведь Дэниел пропустил много занятий, пока был в бегах. В то время он спасался от проклятья, которое преследовало его повсюду, как чума. Я же просто радовалась, что Дэниела не отчислили. Кроме того, его участие в летних факультативах, а также сдача дополнительных экзаменов позволят нам будущей весной закончить школу вместе.

— Надо проверить фонарь, — заявила я, размотав бинты с кистей рук. Потом размяла уставшие пальцы и побрела через задний двор старого дома Мэри-Энн Дюк. Выключила фонарь над крыльцом, прихватила кофту с капюшоном и вернулась обратно. Набросив одежду на плечи, я вдохнула прохладный осенний воздух и опустилась на лужайку возле Дэниела.

— Уже шесть, — сообщила я.

Он крякнул в знак согласия.

— А эту заметил? — я показала на особенно яркую звезду. Она пролетела, сверкая, но вскоре погасла и превратилась в ничто.

— Да, — тихо ответил он. — Очень красиво.

Я повернула голову. Он лежал на боку и пялился на меня.

— Ты врешь! — насмешливо бросила я.

— Ничего подобного! — он одарил меня своей фирменной хитрой улыбкой. — Я любуюсь их отражением в твоих глазах. — Он погладил меня по щеке. — Прекрасное зрелище… — Дэниел взял меня пальцем за подбородок и притянул мое лицо поближе к своему.

Я отвела взгляд от его карих глаз и принялась изучать мощные мышцы под спортивной майкой, которую он часто надевал на тренировки. Затем переключилась на взъерошенные волосы. За лето пряди приобрели замечательный золотистый оттенок — темные тона окончательно отошли в прошлое. Потом посмотрела на изгиб губ. Он улыбался так только в определенные моменты: когда был по-настоящему счастлив.

Он взмок после нашего спарринга, и я ощущала жар, исходящий от его тела. Оно притягивало меня к себе. Вызывало желание приблизиться, преодолеть разделяющие нас дюймы. Я снова посмотрела в его любящие глаза. Поняла, что утону, потеряюсь в них — навсегда.

Вот в такие минуты я почему-то не могла до конца поверить, что Дэниел здесь.

Он жив.

И он — мой.

Однажды я была свидетелем того, как он умирал. Я слышала последние удары его сердца.

Это случилось в ту ночь, когда моего брата Джуда поразило проклятие и он превратился в вервольфа. Он оставил нам прощальную записку на кухонном столе и вышел за дверь в слепящую метель. Тогда Джуд одарил меня странной энергией, которая с тех пор истязает и преследует меня, словно издеваясь.