Пропавшие люди - [7]

— Ты что — бежал? А где остальные? — спрашивает Арс. Он в фартуке, за спиной маячит кухня, где только-только наметились следы уборки.

— Придут через полчаса. Думаю, как закончится дождь.

Абба вытягивает шею, заглядывая через плечо друга.

— Ты уверен, что успеешь за полчаса всё убрать?

Пока он разувался, Арс удалился и загремел в мойке посудой.

— Зачем? Вас заставлю. — его голос еле слышен за шумом воды. — Помнишь, как говорил Сталлоне?

Он выглядывает и делает палец пистолетом, нацеливая его в Аббу. Абба целится в ответ.

— Убери это, детка!

Они произносят это одновременно и радостно хохочут, брызгаясь друг в друга водой. Абба с рукавов куртки, Арс из-под крана.

Абба не в силах больше держать в себе то, что так бережно нёс под дождём, говорит:

— А я знаю, что мы играем.

Абба выгребает из рюкзака красно-синий альбом группы Radiohead, победно машет им над головой.

Сегодня они собирались попить чаю и посмотреть что-нибудь по ящику, может быть, немного поиграть — если Арс вдруг берёт в руки акустику, хочешь не хочешь, а выключай телевизор и слушай. Или бери вторую и подыгрывай. Но вместо этого слушали альбом, сидя за кухонным столом среди немытых чашек. Том Йорк стал эпицентром внимания, костром, вокруг которого разгорался пожар в сердцах.

— Ну, не знаю, — говорит Семён, разглядывая обложку. — Может, что-то и есть.

— А по-моему, ни грамма не похоже, — Лена гоняет в кружке чаинки.

Это значит только то, что они должны попытаться исправить положение. И все четверо это понимают. Они попали в капкан, из которого не так-то легко выбраться. Позже, на выходных, они будут бегать по блошиным рынкам в поисках остальных альбомов, а потом бережно, отбирая друг у друга пинцет, доставать из магнитофона зажёванную плёнку с альбомом «ОК computer».

— Главное, не скатываться в открытое подражательство, — говорит позже Абба. — Спалят. Будем маскироваться.

Глава четвёртая

1995, сентябрь

В этот день, третьего сентября, случилось нечто, что навсегда расстроило отношения Арса и всех остальных. Впоследствии каждый будет вспоминать этот день по-разному. Семён — как чёрно-белую картинку, несколько штрихов на бумаге: на сцене стоит Арс, тоже бумажный, как японский журавлик. Он старается забыть эту картинку, стирая её из памяти в течение нескольких лет, деталь за деталью, как будто вновь и вновь проходится по бумаге ластиком. Абба видит Арса как одинокий, вытянутый вверх палец. Естественно, средний, красноречивый жест, издёвка над всеми, кто решил над ним посмеяться. С гитарой наперевес, с перекошенным от ярости ртом. С полными презрения глазами, что вычленяют из толпы их троих, выискивает среди чужих голов, где бы они не прятались. Может быть, этого на самом деле не было, но Абба упрямится. Вызывает в себе жгучий, как мексиканский соус, стыд. Со временем эта картина в его голове превратилась в мешанину из зубов и зелёного бутылочного стекла, голубых глаз, злобного смеха и выкриков: «О, сыграй нам, малыш!».

Это был музыкальный фестиваль, организованный кем-то из районной администрации и приуроченный ко дню посвящения в студенты в большинстве учебных заведений. То есть толпы лоботрясов из окрестных училищ, школ и одного университета, затарившись пивом, смеясь и шутя между собой, повалили в Троицкий сквер, где закончили собирать сцену и как раз устанавливали оборудование. Студенты, костлявые, с вытянувшимися в угоду переходному возрасту телами, заигрывали с проходящими девушками и завлекали их с собой, школьники шныряли туда и сюда, перетрясая содержимое огромных портфелей. На лавочки, похожие на больших сизых голубей, слетались пенсионеры.

Ничего особенного не готовилось; местный вокально-инструментальный ансамбль, танцевальный ансамбль, непременные поющие дети — страна ещё не далеко ушла от советского прошлого. Потом какая-то звёздочка местной величины. Красный карлик, как назвал её Арс. Времена, когда гаражным группам стали доверять настолько, что приглашали выступать на официальных мероприятиях, маячили в отдалённом будущем.

За два дня до концерта начали неспешно собирать сцену. Абба жил рядом, и с его седьмого этажа было видно, как большие машины, дымя и фыркая моторами, подвозят строительные материалы, как курят и переругиваются между собой в сторонке водители, пока люди в пыльных зелёных куртках таскают и складывают штабелями доски и металлоконструкции.

Он не обращал на эту суету особого внимания, до тех пор, пока Арс не сказал:

— Я устроил нас волонтерами на фестиваль.

Семён подавился чаем.

— Ты сделал что?

— Сказал, что нам всем по восемнадцать, а паспорта они не спрашивали. Видно, им катастрофически не хватает людей. Так что ничего не планируйте на послезавтра.

— Зачем? — спрашивает Лена. — Я не пойду.

Арс смотрит на неё и говорит похожим на дверцу сейфа голосом:

— Это ещё не всё.

— Догадываюсь, — бормочет Абба.

Все напряжённо ждут продолжения. Арс что-то задумал. Он говорит:

— Мы там сыграем. Выйдем самыми последними, когда все закончат. Начнут расходиться, и нас отправят на сцену, чтобы разобрать аппаратуру. У нас будет время отыграть пару песен.

— Час от часу не легче… — бормочет Абба. — Ты не мог сначала посоветоваться с нами?