Пропавшие - [28]

Но вот где-то в конце августа она повстречала Трея у школы. Он писал кому-то сообщение, а Оливер в это время катался с горки.

– Вы его так потеряете, – предупредила Энни, подхватывая мальчика и относя его отцу.

Оливер вертелся, требуя, чтобы его отпустили. Тогда Энни высоко подняла его над землей, и он тут же завизжал от восторга. Трей даже оторвался от экрана мобильника. Энни поставила Оливера на ноги, но потом еще долго, как аромат изысканных духов, помнила ощущение нежного пушка на его щечках и чувство, что она кому-то нужна.

– Работа, – ответил Трей, – не отпускает. Все бы отдал за выходной, чтобы никто не дергал.

Энни уже и не помнила, когда ее последний раз беспокоили.

– Жизнь, – сказала она, окинув жестом руки игровую площадку, – тоже мешает.

Говорить она старалась как можно невиннее, не трогая волос и не хлопая ресницами. Ведь ни от чего мужчины не бегут быстрее, чем от неприкрытого флирта, тем более на детской площадке. К тому же Трей был явно из тех, кто привык делать первый шаг. И эта его черта ее тоже привлекала.

– Разве мы знакомы? – спросил Трей с ноткой угрозы в голосе. Впрочем, так он, наверное, привык говорить со всеми. А еще он умел распознать ложь, потому-то Энни и не стала отвечать прямо, мол, я лучшая подруга вашей жены. Вместо этого она сказала:

– Я тут со Дня поминовения.

Это была чистая правда, однако Трей молча смотрел на нее, что-то прикидывая в уме. Он не сводил взгляда с Энни, пока сотовый у него в руке не завибрировал.

– Лидия домой зовет, – сказал Трей.

– Лидия! Пекарня. Вот откуда я вас знаю. Кофе, без сливок.

– Трей Пелетье, – представился Трей, поднимая Оливера и закидывая его на плечо. – Если завтра увидимся, угощу вас кофе.

– Не стоит, – поспешила отказаться Энни.

Кофе соединит их, и Лидия заподозрит неладное. Они ведь и так почти вступили в преступный сговор. Трей, видно, тоже это сознавал.

Неделю спустя, в День труда, Трей подкараулил Энни на пути домой. Он ждал ее на скале среди деревьев.

– Ты следила за мной, – сказал он.

Да просто его нельзя было не заметить. Вот Энни и наблюдала за ним, когда он был с Лидией, с Оливером. Смотрела, как он убирает волосы со лба, как отплывает на пароме с острова на материк. И в этот момент она смотрела на него, идя следом, вслушиваясь в его голос, углубляясь в чащу, во тьму, где позволила ему ласкать себя, гладить руки и грудь. Ее перестали волновать собственные грязные ногти и запах изо рта. Она ни разу не вспомнила о Лидии. Не задавала вопросов: зачем? почему? Она просто отдалась Трею. Вся, без остатка.

– Проснулся? – шепнула Энни.

– Почти, – ответил Трей. – Еще минутку. Шестьдесят секунд.

– Пора идти, – напомнила она. Не стоило им этим заниматься. Ребенок же пропал.

Затрещала под ворохом мокрого белья рация. Трей со стоном приподнялся и поцеловал Энни в шею.

– Мир зовет, – сказал он и потом в рацию: – Пелетье на связи.

Слов говорившего Энни не разобрала, зато услышала страх в его голосе. Отключив рацию, Трей велел:

– Одевайся.

От его резкого делового тона Энни как будто исчезла, растаяла в воздухе. У Трея здорово получалось за секунду становиться другим. Но от этого Энни хотела его еще сильнее.

– У нас экстренный случай, – объяснил он.

– Кто-то еще в беде?

– Хочешь – идем, не хочешь – оставайся, – сказал Трей, натягивая мокрую одежду. – Надо спасать Лидию.

Этим он сказал все. Энни с кристальной, болезненной четкостью увидела, какое место в его жизни занимает жена, и снова ощутила себя опозоренной и ненужной.

Глава 8

О несчастье доложил Гас: Лидию и Воуна смыло в расселину под мостом.

Рори на бегу докладывал о ситуации в рацию, но ответила Барб только через минуту:

– У нас тоже жопа: трое не могут выбраться из машины, один без сознания.

– Я справлюсь, – сказал Рори.

Дальше он принялся вызывать по рации Трея, который тоже ответил не сразу. Но наконец Рори рассказал ему, что произошло, а потом на полном ходу помчался к мосту. Грязь летела из-под колес, дворники едва справлялись с потоками воды. Пролетел над дорогой и ударился в лобовое стекло пластиковый садовый стул. Теперь все, что не закреплено, можно считать – пропало. Гас ждал на мосту, вцепившись в перила и сгибаясь под ветром, вглядываясь в темный бурлящий поток. Рядом под деревом стояли привязанные кони Лидии. При виде Рори Гас указал вниз и что-то прокричал, но ураган унес его слабый голос. Тогда Рори жестом велел смотрителю забираться в машину, и Гас, едва оказавшись в салоне, сообщил:

– Воун полез в расселину, и его смыло.

– Лидия в сторожке?

– Нет, она полезла за ним.

Рори прикинул: у Гаса больные колени, да и вообще он немощный старик, так что пользы от него никакой. Он, скорее, обуза.

– Иди и позаботься о лошадях, – велел Рори смотрителю моста.

– Я и не такие бури видывал, – заартачился было Гас, но Рори, вскинув руку, заставил его умолкнуть.

– Завари чаю, – велел помощник шерифа, – приготовь одеяла, достань бренди. Когда вытащим этих бедолаг из воды, их придется спасать от переохлаждения. И пошли кого-нибудь на тот конец расселины.

Затем он достал из багажника прожектор и повесил его на перила моста. Включил, направил луч вниз и увидел, как Лидия с Воуном цепляются за поваленное дерево. Лидия тут же принялась махать обеими руками. Она не видела, что спасти ее пришел Рори, но ведь она и так это знала, верно? Воун же заслонил глаза рукой от яркого света. Ни он, ни Лидия не паниковали. Вот что значит истинные мэнцы.