Пропавшее войско - [119]

На сей раз город услышал рев «десяти тысяч». Возвращенцы вышибли ворота, смели охрану и заняли крепость. Правитель со своим флотоводцем сбежали и спаслись на корабле, но прежде передали Ксену, что он должен решить проблему, если не хочет, чтобы нам устроили кровопролитие.

Воины нашли его и на плечах внесли в крепость. Навстречу вышли полководцы в своих лучших доспехах. Город лежал у их ног!

— Византий наш! — закричали они. — Давайте останемся здесь!

— Да, мы сможем облагать пошлиной товары, перевозимые через проливы, и станем богатыми. На полученные деньги наймем еще воинов — мы знаем, где искать их, — и никто нас больше не выгонит.

— Мы заключим союз с племенами, живущими в глубине территории! И станем могущественной державой, всем придется с нами считаться!

Они были правы. Так и следовало поступить. Но чтобы воплотить подобный план, нужен был вождь, человек, способный задумать невозможное и превратить мечту в реальность. Kсен был не таким. Он неоднократно демонстрировал свою храбрость, умел разрабатывать стратегию, но не творить мечту. Летописец замышлял лишь то, что практически осуществимо, предварительно спросив богов, согласны ли они.

Наконец слово предоставили ему, и главнокомандующий убедил их в том, что необходимо покинуть город. Просил доверять ему и обещал договориться со спартанцами о приемлемых условиях.

Приемлемых условиях.

Беглецы вернулись, досадуя на собственную низость, проявленную во время этих событий, но продолжали вилять, снабжая нас продовольствием в таких скудных количествах, что его хватало лишь на поддержание существования.

Воины пали духом; не видя перед собой никакого будущего, многие продали доспехи и разбрелись. В том числе и некоторые военачальники. Кое-кто из самых храбрых, как, например, Аристоним из Метидреи и Ликий из Сиракуз, пропали, ни с кем не попрощавшись. Глус, которого я прежде несколько раз видела мельком, тоже исчез.

Вероятно, они не выдерживали горечи подобного прощания и подлости ситуации. В город прибыл новый правитель, велел схватить наших раненых и больных воинов, оставшихся внутри стен, и продал в рабство по низкой цене. Ксен узнал об этом, но ничего не сделал: счел, что это наименьшее зло.

Под конец, после изматывающих проволочек и переговоров, выяснилось, что никому не нужна толпа неконтролируемых и опасных наемников. Возможно, решение было случайным, возможно, заранее подстроенным. Ксену все же пришлось взять ответственность на себя. Фракийский царь по имени Севф согласился заплатить всем, кто состоял в армии, — воинам, полководцам и крупным военачальником, каждому в соответствии с его званием. Ксен поставил вопрос на голосование, и предложение было принято.

Знаменательный признак перемен: год назад воины выступили под началом царевича Кира, а теперь согласились пойти на службу к человеку, одетому в волчью шкуру, с кожаной шапкой на голове вместо тиары.

К счастью, Тимасий, Неон, Агасий, Ксантикл и даже Клеанор пошли с нами, и так я смогла повидаться с Мелиссой. План Севфа состоял в том, чтобы отвоевать территории, потерянные нм во Фракии, и провести задуманную операцию зимой, когда никто этого не ожидает.

Суровой, ужасной зимой, возможно, еще более холодной, чем та, что мы провели в горах Азии. Многие из нас обморозились, иные лишились ушей или носа и остались навсегда обезображенными. Прекрасные юноши, которые больше никогда не смогут без смущения посмотреть в лицо женщине.

Я часто плакала в укромном уголке — от бесконечной грусти, томившей сердце, плакала оттого, что понимала: не гожусь больше для этой убогой жизни, с узким горизонтом и людьми, похожими на мышей. Но выбора не было.

Плакала, когда Ксен согласился жениться на одной из дочерей Севфа, — из политических соображений, как он сказал. К счастью, брак не состоялся: помешали другие дела. Нужно было выживать.

Kсен снова начал писать. Больше, чем когда-либо. И это тоже меня раздражало. Что такого интересного и достойного бумаги в этой варварской, ледяной земле, в косматых дикарях, в деревенской политике? Однажды вечером, когда он ужинал с верховными военачальниками в жилище Севфа, я пригласила к себе Мелиссу. От разговоров с ней у меня становилось теплее на душе.

— Я тебя не понимаю, — сказала она. — Ксен избрал наилучший вариант. А чего ты ждала — что он поведет армию на Византий и сровняет его с землей? Знаю, это тяжкое существование, но по крайней мере у нас есть пища и крыша над головой. Переживем зиму, и найдется какое-нибудь решение. Не падай духом.

Я не знала, что отвечать. Стояла у огня и грела молоко с капелькой меда — единственное, что доставляло мне хоть какое-то удовольствие, маленькую роскошь, которую я позволяла себе в обществе подруги. А еще Мелисса рассказывала мне прекраснейшие истории, и под конец ей удавалось вызвать улыбку на моем лице. О том, как она соблазняла больших людей: военачальников, правителей, философов, художников — все они падали к ее ногам. Давая им то единственное, что они хотели, красотка получала столько всего взамен: дома, драгоценности, одежду, благовония, изысканные кушанья, праздники и приемы.