Пропавшее ущелье - [18]

— Вот тут, — сказал передний. — С этой вершины упала лавина.

Он принялся кричать что-то по-киргизски. Никто не ответил.

Освободившись от веревки, все взялись за лопаты. Ноги по колено проваливались в снег. Щербаков осмотрелся. Небольшая площадка с одной стороны подпиралась отвесной скалой, с другой — круто обрывалась. Подойдя к пропасти, Михаил подумал, что колхозников могло снести вниз. Надо было исследовать, глубоко ли тут. Он подозвал Осередко и Туманова.

— Я сейчас обвяжусь, а вы меня спустите.

Положив фонарь в карман, чтобы руки были свободны, Михаил сполз по обледеневшему краю.

— Готово, спускайте…

Переступая ногами и цепляясь руками за неровности и трещины, чтобы удержать тело в равновесии, Михаил медленно сползал вниз.

Минута шла за минутой, а твердой почвы под ногами он не почувствовал.

— Павел Григорьевич, — крикнул он.

— Если веревки не хватит, привязывайте другую.

— Есть! — донеслось сверху.

Но через несколько метров Михаил встал на ноги.

— Стоп, готово!

Он снял с себя веревку, засветил фонарь.

Щербаков находился в ложбине, засыпанной снегом. Сделав один шаг, он провалился в него по пояс. «Если они скатились сюда, — подумал Михаил, — рыхлый снег ослабил силу удара».

Щербаков крикнул:

— Павел Григорьевич!

— Слушаю.

— Спустить лопату.

Внезапно ему послышался стон, Он прислушался. Стон повторился. С большим трудом пробираясь в снегу, Михаил двинулся на голос. Мягкий снег доходил альпинисту по грудь. Варежки были мокрые.

— Михаил Георгиевич, держите лопату.

— Хорошо.

Он продолжал поиски, но стон не повторился. Тогда Щербаков вернулся на прежнее место.

— Спустите еще кого-нибудь сюда.

Сверху ответил Осередко:

— Я сейчас буду.

Минут через пять он стоял рядом с Щербаковым.

— Тут кто-то стонет. Надо искать.

Они прошли несколько метров в направлении, откуда Щербаков слышал голос, и разошлись в разные стороны.

— Павел Григорьевич, идите сюда.

Осередко быстро приблизился.

— Здесь человек, — сказал Щербаков.

Они принялись раскидывать снег и вскоре увидели фигуру, одетую в ватную куртку и голову, перевязанную женским платком. Человек снова застонал. При свете фонарей Щербаков и Осередко увидели лицо пожилого колхозника. Глаза его были закрыты. Перенесли пострадавшего к скале.

— Живо аптечку и спирт, — крикнул Щербаков.

Требуемое немедленно спустили. Пострадавшему дали понюхать нашатырь. Он очнулся, застонал:

— Надо его поднять, — сказал Осередко.

— А как это сделать? Сам он не сумеет… Носилки нужны или хотя бы доску… Вот что, Павел Григорьевич, вы побудьте с ним, а я поищу другого.

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Поиски продолжались долго, но не увенчались успехом, и Щербаков вернулся к Осередко. Вверху беспокоились. Михаил сообщил ожидавшим, что один колхозник найден.

Чтобы поднять спасенного, потребовалось много времени. Сделали так: спустившегося вниз Рашида, как самого легкого, связали с колхозником; Осередко подняли наверх, и он вместе с другими товарищами взялся за веревки. Рашид придерживал колхозника, чтобы он не ушибся о скалы. Щербаков остался внизу. Он напряженно следил за двумя удаляющимися вверх фигурами, которые подымали веревками, и обрадовался, когда до него донеслось:

— Михаил Григорьевич, все в порядке.

Через некоторое время к нему спустился Осередко и Рашид.

— Воздушные гимнасты, — пошутил Михаил. — Будем продолжать. Сколько сейчас времени?

Осередко посмотрел на часы.

— Четверть двенадцатого.

— До рассвета еще три часа…

Шаг за шагом они обследовали ложбину. Холод и усталость давали о себе знать, но никто ни словом не обмолвился об этом. Иногда все трое сходились, советовались и снова продолжали поиски.

Так прошел час, затем другой. Небо чуть посветлело. Щербаков распорядился наверх, чтобы кто-нибудь отправился в лагерь передать Бархатову о том, что здесь происходит и если возможно — доставить туда спасенного колхозника. Михаил решил, что следует еще раз тщательно проверить небольшую ложбину, замкнутую со всех сторон скалами, и лишь потом отказаться от дальнейших поисков. Так они и поступили. Закончили осмотр ложбины.

— Эй, наверху! — крикнул Щербаков.

Ответил Туманов. Он сообщил, что остался один. Малинин с Казырбековым повели пострадавшего к лагерю. Надо было выбираться наверх. Но как? Использовать ледоруб! На тренировочных занятиях Щербаков показывал геологам, как можно приспособить ледоруб для опоры. Это сейчас и пригодилось. Туманов старательно утрамбовал снег, воткнул ледоруб отвесно до самой головки, обвязал его веревкой у верха древка, а один конец веревки оставил себе, чтобы придерживать, когда Михаил начнет подъем.

Щербаков обвязал себя так, чтобы в случае, если сорвется, повиснуть в воздухе, и схватившись обеими руками за веревку, упираясь ногами в каждый выступ и шероховатость, начал медленно подниматься. Несмотря на усталость, Щербаков преодолел подъем, а затем он и Туманов помогли выбраться Рашиду и Осередко.

Отдохнув, все залюбовались величественной панорамой, открывшейся их взорам. Всходило солнце. Южно-Караказыкский ледник, похожий на гигантскую серебряную чашу, сиял. Светились золотым отливом зубчатые изгибы Алайского хребта, тянувшегося в обе стороны. Далеко впереди виднелся петушиный гребень перевала с прямыми, как свечка, совершенно черными скалами. А в стороне, глубоко внизу, блестела река и зеленели кроны деревьев.