Пропавшая улика. И на восьмой день - [17]

— Меня не заботит, чему вы верите, — сказала Джесси. — Это то, что я видела.

— Если бы мы обнаружили отпечаток, это был бы подвиг наблюдательности, — продолжал мужчина без галстука. — Но как видите, мисс Шервуд, отпечатка нет ни на одной стороне подушки. Возможно, шок и возбуждение вкупе с тусклым освещением вызвали оптический обман, и вы вообразили, что видите то, чего там никогда не было?

— У меня никогда в жизни не было оптических обманов. Я видела то, что вам описала.

— Вы на этом настаиваете? Не хотите пересмотреть ваши воспоминания?

— Безусловно, не хочу.

Мужчина без галстука выглядел недовольным. Он начал совещаться с шефом Перлом. Старик встретился взглядом с Джесси и улыбнулся.

Потом они подошли к окну, выходящему на подъездную аллею, где один из полицейских делал что-то с бутылочками и кисточкой. Мужчина без галстука выглянул в окно и посмотрел вниз, покуда шеф что-то говорил насчет алюминиевых бортов лестницы.

— Лестницы? — Джесси недоуменно посмотрела на Ричарда Квина.

Он быстро шагнул к ней.

— Все как той ночью в прошлом месяце, Джесси. Та же самая лестница. Разве вы не заметили ее, прислоненную к стене, когда въезжали на подъездную аллею?

— Я не въезжала на аллею, а оставила мою машину на дороге.

— Так это была ваша машина. — Его лицо не выражало абсолютно ничего.

— Значит, вот как этот… этот монстр испачкал руку! Карабкаясь по пыльной лестнице. — Джесси уставилась на подушку. — Почему я не заметила этого раньше?

— Чего не заметили, Джесси? — Старик сразу насторожился.

— Что это не та наволочка!

— Не та наволочка?

— Не та, на которой я видела отпечаток руки. Инспектор Квин, это другая наволочка!

Посмотрев на нее, старик подозвал своего друга и человека из прокуратуры штата:

— Мисс Шервуд теперь заявляет, что на подушке не та наволочка, на которой был отпечаток.

— Вот как? — Шеф Перл бросил взгляд на мужчину без галстука. — Любопытное дополнение к истории, Меррик.

— Как вы можете это утверждать? — обратился небритый мужчина к Джесси.

— На той наволочке было совсем другое кружево, мистер Меррик. Обе изготовлены из дорогого батиста, но кайма на первой наволочке была из хонитонского кружева[8], а на этой, по-моему, из ирландского кроше. Как бы то ни было, это не та наволочка.

— Вы уверены в этом, мисс Шервуд? — осведомился Меррик.

— Абсолютно.

— Если верить словам мисс Шервуд, — заметил Ричард Квин, — то кто-то снял с подушки грязную наволочку и заменил ее чистой. Это зацепка, Эйб.

Массивный полицейский окинул взглядом детскую и указал на что-то, напоминающее выдвижной ящик, в стене у двери.

— Там желоб для грязного белья, мисс Шервуд?

— Да.

Он подошел к стене, открыл дверцу желоба и попытался посмотреть вниз.

— Куда он ведет?

— В прачечную в полуподвале.

— Кто здесь стирает белье?

— Миссис Смит — миссис Сэди Смит.

— Сэди Смит? — Эйб Перл сдвинул густые брови. — Кто она такая? В доме нет никого с таким именем.

— Она прачка из Норуока. Приходит дважды в неделю стирать и гладить вручную дорогие вещи. Детские пеленки я стирала сама… — Джесси закрыла глаза. Пятница — один из рабочих дней миссис Смит. Завтра — уже сегодня — она придет стирать и гладить дорогие вещицы Майкла…

— Тинни, Борчер. — Два детектива подошли к шефу Перлу. — Возьмите еще двух человек, разделитесь и ищите наволочку с кружевной каймой и грязным отпечатком руки. Проверьте прачечную в полуподвале, бельевые корзины и шкафы, камины, мусор — сначала самые вероятные места. Если не найдете там, переройте весь дом.

* * *

Люди с расплывчатыми очертаниями и невнятные звуки смешивались в сознании Джесси. Она знала, что должна оставаться в этом странном мире вне времени, иначе произойдет нечто ужасное. Джесси напрягала слух, стараясь услышать голосок Майкла, более чем когда-либо убежденная, что все это происходит во сне или на экране кинотеатра. Рано или поздно раздастся щелчок, пленка порвется, и мир вернется к порядку и разуму.

Иногда она ощущала прикосновение Ричарда Квина к ее плечу. Один раз он положил ладонь на ее лоб. Его рука была сухой и прохладной, и Джесси посмотрела на него:

— Пожалуйста, не убирайте руку. Это приятное ощущение.

Но он смутился и убрал ладонь.

Один из фрагментов включал Сару Хамфри и попытки расспросить ее. Джесси без особого интереса слушала шум из хозяйской спальни. Обезумевшая женщина продолжала кричать, что это ее вина, что она убила своего дорогого малыша, что она чудовище, преступница и заслуживает смерти. Мужские голоса сопровождали эту арию самобичевания диссонирующим контрапунктом: голос мужа, то успокаивающий, то умоляющий, походил на скрипку, пиликающую гамму; отрывистые замечания доктора Уикса — на гобой; временами вторгающийся в разговор голос Меррика, человека из бриджпортской прокуратуры, — на тромбон; бас шефа Перла — на тубу, дополняющую партитуру этой безумной фуги. Наконец мужчины вышли — шеф и сотрудник прокуратуры штата — рассерженные на доктора Уикса, и Олтон Хамфри — почти женственный в своем горе и раздражении.

— Она не в себе! — восклицал миллионер возбужденным высоким голосом, странно не похожим на тот голос, который знала Джесси. — Вы должны понять, джентльмены… моя жена никогда не была крепкой эмоционально… она сверхчувствительна… а столь страшное потрясение…