Пропавшая - [106]

Ее лицо морщится, словно я задел ее больное место.

– Я не хотела. Вы не понимаете.

– Так объясните мне.

– Когда вы арестовали Говарда за убийство Микки, Джерри потерял голову. Он все твердил, что помог ее убить. Он сказал, что не может снова вернуться в тюрьму – только не за убийство ребенка. Он знал, как в тюрьме поступают с убийцами детей. Я сразу же поняла, что у нас проблема. Нам надо было или заставить Джерри замолчать, или помочь ему исчезнуть.

– И вы отправили его за границу.

– Мы дали ему вдвое больше, чем он заслуживал: четыреста штук. Мы думали, что он испарится, но он спустил все деньги на игровых автоматах или наркоте.

– Он купил бар в Таиланде.

– Какая разница.

– И вот он вернулся.

– Я впервые узнала о выкупе уже после того, как Рэйчел получила открытку. Джерри сам додумался до этого. Тело Микки не нашли. У него оставались ее купальник и прядка волос. Я была вне себя от злости. Его жадность и глупость угрожали всем нам. Рэй сказал, что остановит Джерри, пока он всех нас не выдал.

– Но вы могли отойти от дела. И никто не узнал бы.

– Я хотела его убить – честное слово.

– И отчего же вы передумали?

– Никто из нас не ожидал, что Алексей согласится – после того, как уже выплатил один выкуп, – но он согласился сразу же. Я тогда чуть не пожалела его. Наверное, ему очень хотелось верить, что Микки жива.

– У него не было выбора. Отцы должны верить.

– Нет, ему нужна была месть. Ему было наплевать, сколько она стоит. Ему было наплевать на Микки и на Рэйчел. Он хотел, чтобы мы умерли, – и это его истинный мотив.

Возможно, она права. Алексей всегда предпочитал вершить собственный вариант правосудия.

Возле тюрьмы «Уормвуд-Скрабз», а потом еще раз в участке он сказал: «Я не плачу дважды». Так вот что он имел в виду. Он уже заплатил выкуп за Микки и не расстался бы со вторым.

– Почему вы воспользовались той же схемой?

– У нас не было времени придумать новую. Видимо, Алексей обо всем догадался. Я же сказала, мы не предполагали, что он согласится. Нам пришлось готовить все в спешке. Я не хотела в это ввязываться, но Рэю требовались деньги, и он сказал, что во второй раз все пройдет легче.

– Вы знали, что я был в машине с Рэйчел?

– Нет, пока мы не заставили ее пересесть в другую машину. Но вот чего мы точно не ожидали, так это того, что кто-то окажется настолько глуп, чтобы последовать за выкупом в канализацию.

– Во время процедуры я слышал детский голос. Это ведь были вы?

– Да.

В комнате стемнело, и Кирстен превращается в тень. Пространство между нами стало шире и холоднее.

– Когда началась стрельба, я поначалу решила, что это полиция. Но они все стреляли.

– Вы видели снайпера?

– Нет.

– Вы вообще кого-нибудь видели?

Она мотает головой.

Выговорившись, она чувствует себя лучше, несмотря на то, что устала. Она не помнит, сколько времени провела в воде. Течение пронесло ее мимо Вестминстера. Она выбралась на ступеньки Банковской пристани возле театра «Глобус». Влезла в аптеку и украла бинты и лекарства. Остаток ночи провела в магазине, закрытом на ремонт, где спала под малярными простынями.

Она не могла сбежать или пойти в больницу. Алексей нашел бы ее. Как только он узнал, кто похитил Микки, его уже ничто не могло остановить.

– И с тех пор вы прячетесь?

– Жду смерти. – Ее голос звучит так тихо, словно она в соседней комнате.

Сладковатый запах пота и гниения сгустился в воздухе. Либо все, что рассказала мне Кирстен, правда, либо это тщательно продуманная ложь.

– Пожалуйста, отойдите от окна, – говорит она.

– Почему?

– Мне все время мерещатся красные точки. Они въелись мне в глаза.

Я понимаю, о чем она говорит. Поставив стул у кровати, я наливаю ей стакан воды. Ее палец больше не лежит на курке.

– Что вы собирались сделать с выкупом?

– У меня были планы. – Она описывает новую жизнь в Америке, рисуя возможность, против которой трудно устоять: уйти и ни разу не оглянуться, – смакует романтику жизни с чистого листа.

Меня иногда тоже посещают такие мысли: как здорово было бы стать другим человеком и начать жизнь заново, – но потом я понимаю, что не испытываю никакого желания видеть мир, что мне вполне хватает неприятностей со старыми друзьями и я не хочу заводить новых. От чего мне убегать? Я был бы похож на собаку, гоняющуюся за собственным хвостом.

– Мы сглупили. Мы должны были уйти и благодарить небеса за то, что никто не узнал правды о Микки. А теперь поздно.

– Я могу вас защитить.

– Никто не сможет этого сделать.

– Я могу договориться в прокуратуре. Если вы дадите показания против Алексея, вас поместят…

– Какие показания? – обрывает она меня. – Я не видела, чтобы он кого-то убил. Я никого не могу ни описать, ни опознать. Ну и что, что он заплатил выкуп дважды, – это не противозаконно.

Она права. Самое большее, в чем виноват Алексей, – это сокрытие от полиции информации о первом выкупе.

Но должен же быть какой-то выход. Человек самовольно казнит людей, и никто не может ему помешать.

Впервые за долгое время я не представляю, что делать. Знаю, что должен позвонить в полицию. Но я также должен обеспечить безопасность Кирстен. Существуют программы защиты свидетелей против ИРА и организованной преступности, но что мы в состоянии предложить этой женщине? Она не может сдать Алексея. Она не может доказать его причастность к убийствам или другим преступлениям.