Пропавшая глава - [17]

— Чарльз не слишком охотно распространялся на эту тему, но я заметила, что он был серьезно обеспокоен ее… желанием прибрать все к рукам. Эта женщина подавляла его. А Чарльз всегда был совершенно независимой личностью; он не выносил ни малейшего принуждения.

— А не подумывал ли он о том, чтобы порвать с ней?

Вновь задумчивый кивок.

— Мне показалось, что да. Я никогда не вторгалась в его личную жизнь наши отношения складывались иначе. Однако за несколько дней до… этого трагичного случая он сказал мне нечто такое, что я впрямь решила: их отношения висят в воздухе.

— Не вспомните, что именно он вам сказал?

— Постараюсь. Я как раз зашла к нему поработать на компьютере. Чарльз уже собирался уходить, но перед самым выходом обронил, что «приговорен к вечному холостячеству». Именно так. Я запомнила, потому что чуть позже он повторил эту фразу.

— А вы не знаете, не расторг ли он помолвку?

— Нет, — ответила она, чуть приподнимаясь и подворачивая под себя ноги. — Он ничего не говорил, а я не спрашивала.

— Мисс Ройс, минуту назад вы сказали, что ваши отношения с мистером Чайлдрессом «складывались иначе». Не могли бы вы уточнить эту фразу? Как бы вы сами охарактеризовали ваши отношения?

— М-мм. Хорошо. Вот что, зовите меня, пожалуйста, Патрисией. Единственный, кто обращается ко мне так формально, это мой банковский кредитор, а я не хочу о нем вспоминать. Я понимаю, как это звучит, но мы с Чарльзом были просто добрые друзья — и все. Знакомы мы с ним уже целую вечность. Господи, даже подумать страшно — ведь уже десять лет прошло с тех пор, как мы впервые встретились на совещании молодых писателей в Вермонте. Мы подружились сразу. У нас с Чарльзом оказались одинаковые литературные вкусы и пристрастия: мы восхищались одними и теми же авторами, и одних и тех же презирали. Уже в Нью-Йорке мы с ним основали нечто вроде товарищества. Помогали друг другу, поддерживали в трудную минуту, читали рукописи, давали советы и так далее. Нам было хорошо вдвоем — мы получали много пользы от общения.

— Но дальше делового общения ваши отношения так и не зашли?

Патрисия едва не улыбнулась.

— Мистер Гудвин, вы когда-нибудь были женаты?

— Во-первых, я отношусь к форме обращения так же, как и вы. Я предпочитаю, чтобы меня называли Арчи, и прошу вас обращаться ко мне именно именно так. А на ваш вопрос отвечу: нет, не довелось. А что?

— Мне кажется, что у вас есть подруга. А то и не одна. Это так?

Я кивнул.

— Да, и я понимаю, что вы хотите сказать.

На сей раз она и вправду улыбнулась; вышло довольно мило.

— Да, Арчи, я это тоже понимаю. Как часто вас спрашивают: «Когда ты наконец женишься на такой-то и такой-то?»

— Случается.

— Так вот, как и вы, я никогда в браке не состояла, но даже сейчас, одиннадцать лет спустя, не могу ответить, права ли была, отказавшись в свое время от одного предложения. Однако я знаю, что можно дружить с мужчиной, не уделяя все внимание сексу. Я понимаю, что Дебра Митчелл видела во мне угрозу своим отношениям с Чарльзом, но опасаться меня ей было ни к чему. Главным своим врагом была она сама, её характер.

— Понятно. Вы, должно быть, сейчас работаете над новой книгой?

Патрисия вдруг сжалась, потом покачала головой из стороны в сторону.

— Я работала над романом о Шотландии времен последнего правления Стюартов. Он был наполовину готов… Однако после случившегося я даже смотреть на него больше не могу. Все в нем напоминает мне о Чарльзе, ведь почти все было создано в его квартире.

— Значит, теперь он пылится в кладовке?

— Нет, он погиб, как и династия Стюартов, — прошептала Патрисия. — Я уничтожила набор. Его больше нет — даже следов не осталось.

— А как отнесся к этому ваш издатель?

Она развела руки в стороны.

— Он пока ничего не знает, хотя мне придется признаться в содеянном. Правда, срок подходит только осенью, а редактору я даже первых глав не показывала.

— Жаль. Послушайте, Патрисия, а кто, по-вашему, мог бы убить Чайлдресса? Кому была выгодна его смерть?

Она протестующе замотала головой.

— Нет! И именно поэтому я не верю, что его убили! Мистер… Нет, Арчи, Чарльз застрелился — и тут уж ничего не поделаешь. От этого его смерть не становится менее трагичной. Кстати, однажды он уже пытался покончить с собой. Это было несколько лет назад, когда его рукопись — он назвал её «Великий американский роман» — последовательно отвергли семь или даже восемь издателей. Он пытался отравиться газом, но сосед вовремя учуял запах. Его успели спасти. С тех пор он не раз лечился у психотерапевтов, но не проходило и нескольких месяцев, как он впадал в очередную депрессию. Очень был тонкий человек, чувствительная натура.

— У него, кажется, не было близких родственников?

— Только одна или две тетки, да ещё какая-то кузина в Индиане. Сам он родом из городка по названию Мерсер. Мать умерла два года назад. Это я хорошо помню, потому что он ездил к ней и провел у её постели последние несколько месяцев. Он сильно изменился, когда после этого вернулся в Нью-Йорк.

— Каким образом?

Патрисия зажмурила глаза и начала раскачиваться взад-вперед. Потом, заморгав, ответила:

— Он повзрослел. Или даже постарел. Возможно, именно так и случается, когда теряешь очень близкого человека. Он был единственным ребенком, а отца потерял очень давно, поэтому всю горечь последней утраты перенес в одиночку. — Она содрогнулась. — Извините, не хотела омрачать вам настроение. Просто с тех пор Чарльз уже никогда не был прежним; перестал шутить, да и улыбку на его лице я почти больше не видела.