Пропавшая экспедиция - [8]

И тут я понял, что решение я уже принял, принял сразу, и ни на какой Ту-134-й вторым пилотом я уже не пойду, да где гарантия, что через месяц Петрович не передумает?

— Я с Вами.

— Ну, тогда собирайся, пошли.

— Николай Иванович, — спросил я, — вот Вы сказали, что Александр Петрович «материалист жуткий», это в каком смысле?

— Да, во всех. В том смысле, что материальные блага в его жизни занимают далеко не последнее место. Петрович еще тот жук! Своего не упустит, но, правда, на чужое не зарится, но если это чужое пока ничье, то считай, что уже его. Хотя слово держит, если что сказал, то уж сделает обязательно, за это его ребята и уважают. Мы с ним еще на Севере на Ан-2 начинали, хороший летчик был, потом ушел в большую авиацию карьеру делать, а вот теперь свою авиакомпанию организовал, и неплохо, надо сказать, у него получается. И еще в том смысле, что ни в Бога, ни в черта не верит. Когда-то ребята, еще на Ту-104, НЛО видели. Летел такой себе объект прямо по курсу самолета, и высвечивал крест, потом исчез. Так, Петрович сказал им, что пить меньше надо, с похмелья, мол, и не то еще покажется.

— А Вы сами верите в Бога?

— Да как тебе сказать. Все мы воспитывались в духе атеизма, сейчас многие в религию ударились, но больше как дань моде, а не по велению души. Я это не приветствую, но при нашей работе, когда постоянно сталкиваешься с чертовщиной, то поневоле в потусторонние силы поверишь. К христианству я отношусь скептически, все эти попы напоминают мне наших политработников, говорят одно, а делают другое. Говорят о высоких материях, о душе, а денежку берут, чтоб над покойником кадилом помахать, и не гнушаются, даже если деньги эти ворованные. Когда олигарх на краденые деньги церковь строит — это они приветствуют. Готовы и бандиту «многие лета» петь, лишь бы деньги платили. Да, ну их! Мне, так, больше язычество по душе, все-таки вера наших предков. Христос, как я понимаю, от авиации был далек, а вот у язычников есть Сварог — Бог неба, а значит наш Бог, авиационный! Да и Перуна неплохо попросить, чтоб грозы маршрут стороной обошли.

Полет в никуда

Мы вышли из кафе и направились через летное поле к Ан-2, стоявшему на дальней стоянке, за ангарами. Я смотрел на аэродромные строения, самолеты на стоянках, видел движение тягачей, заправщиков, подъезжающих к самолетам трапов. Знакомые, давно забытые запахи и звуки охватили меня. Я чувствовал себя вновь причастным к чему-то большому, значимому, столь необходимому измученной душе, к той жизни, которая, казалось, давно была в прошлом.

Недалеко от нас выруливал на старт Ту-154-й, и горячий воздух от двигателей размывал отдаленный пейзаж. Казалось, что и лес, и поле, и выгоревшая трава — нарисованы на тонкой прозрачной ткани, которая развевалась на ветру, трепетала, плыла.

Мы подошли к самолету. Это был Ан-2 в поблекшей аэрофлотовской раскраске. Сейчас развелось огромное множество авиакомпаний, и каждая красит самолеты в свои цвета. Часто эти раскраски смотрятся весьма грубо и аляповато, мне же всегда нравились простые строгие линии аэрофлота, они подчеркивали красоту машины, а не уродовали ее, но, впрочем, говорят, что о вкусах не спорят.

Николай Иванович поздоровался с техником. Они поговорили о том о сем, вспомнили общих знакомых, кому-то техник передавал привет; создавалось впечатление, что Николай Иванович здесь знает всех.

— Ну, проходи, — сказал он мне, открывая дверь.

Я уже было занес ногу на стремянку, но вдруг спохватился:

— Ой! Нужно мне к Александру Петровичу зайти, у него же моя летная книжка осталась!

Николай Иванович рассмеялся:

— Да вот она, твоя летная книжка, у меня, я тебя уже и в полетный лист вписал, а иначе как бы тебя через проходную на летное поле пустили?

— А если бы я не согласился? — изумленно ответил я.

— Но ведь, согласился же!

Возразить было нечего, и я вошел в самолет. Фюзеляж внутри был выкрашен голубой краской, вдоль бортов стояли приставные сидения. Это был транспортный вариант Ан-2. Я прошел в пилотскую кабину, нацеливаясь в правое кресло.

— Э, нет! — сказал Николай Иванович. —Садись туда, — он показал рукой на левое кресло, — сам будешь пилотировать, а я пока за штурмана поработаю. Не разучился еще на Ан-2 летать?

— Надеюсь, что нет.

— Ну, тогда запускай движок, помнишь как?

Мотор Ан-2 запускается весьма оригинальным способом, стартер вначале раскручивает маховик, и только потом, после подсоединения маховика к двигателю, за счет его инерции, раскручивается сам мотор. Если же мощности аккумулятора не хватает для раскрутки маховика, в самолете имеется ручка, как у полуторки, да, впрочем, Ан-2 и есть полуторка, он поднимает в воздух полторы тонны груза.

«От винта!» — подал я давно забытую команду. «Есть от винта!» — ответил техник и отошел в сторону так, чтоб я мог его видеть. Маховик начал вращение, низкий гул становился все выше и выше. Я включил сцепление маховика с двигателем, звук сразу же сделался низким, тяжелым. Движок, несколько раз чихнув, выплюнул синее облачко дыма и уверенно заработал на малых оборотах. Руки сами включали нужные автоматы защиты сети (АЗС) в нужной последовательности. Казалось, я уже давно забыл Ан-2, но руки помнили и делали все сами, автоматически. Николай Иванович настроил радиооборудование, связался с диспетчером руления и запросил разрешение занять предварительный старт