— Вот именно, — угрюмо отозвался Артём. — Текер не успел показать нам обещанные лазейки в казармах. Я-то сразу понял, что народ тут вольничает только так. Не дезертиры. В основном в самоволку бегают. Показал бы он — даже не думали бы. Побежали бы сразу.
Уложив наконец заново мешок с продуктами, Рита спрятала его за правой каминной стенкой. Не то, чтобы она боялась, что на еду кто-то позарится. Но за Артёмом сейчас приходилось следить. Из-за второго, вечно голодного едока парень не всегда мог определить, сколько он съедает и не переедает ли… После этого она вернулась на топчан и села рядом, как и Артём, ногами ко всё ещё холодному камину. Только села поудобней, только накинула на себя и на него купленный кожаный плащ, а поверх — трофейный, меховой, как среди заранее приготовленных сучьев промелькнула яркая желтизна, а секунды спустя огонь уже весело затрещал, пожирая сухое топливо.
Глядя на постепенно поднимающийся огонь, они плечо к плечу грелись друг от друга, пока открытую кожу лиц и рук не стало припекать. Отбросили назад плащи.
— Артём, а давай посмотрим, что мы вообще об этом маге знаем. Мы знаем лицо — оно такое немного квадратное, у него широко расставленные серые глаза, темноволосый. Лет слегка за тридцать. Довольно широкоплечий. Воинская выправка. Наверняка служил в каком-нибудь отряде. Ещё. Он ходил во все помещения того здания, в котором четыре входа — для магов четырёх стихий. И у него был волчок. Извини, Шорох. Есть волчок. — Рита погладила Шороха, который валялся сбоку и блаженно жмурился от горячей волны, идущей от камина.
— Ого, а ведь это уже определённые приметы, — оживился Артём. — Можно до кучи добавить, что он был или наёмником, или из регулярного войска князя. Второе, кстати, достоверней. Потому что ты права — и его в самом деле могли заставить шантажом согласиться стать добровольной жертвой. А шантажом могло быть что угодно — семья, например. А что? Легко. Но этих примет мало. И у кого мы будем спрашивать о нём? Если все здесь думают, что той части города, закрытой, вообще не существует?
— Наоборот хорошо, — решительно сказала девушка. — Ты сам подумай. Мы может, например, Мэнтору, который обучает здешних ребят, сказать, что видели такого мага в городе, когда выходили с Текером. И он нас заинтересовал. А что? Мы новички здесь. Нам всё интересно.
— Ладно. Причина для вопроса хороша. Только примет мало. — Артём скептически поджав губы, взглянул на Шороха. — И про волчка не скажешь. Нет, нужны приметы получше. Может, тебе снова поспать в обнимку с Шорохом? Может, тогда и я что-то увижу — в ваших снах.
— А ты разрешишь? — усмехнулась Рита. Но смешок оборвала сразу. — Артём. Есть ещё одна очень сильная и яркая примета. Я узнала о ней буквально за секунды до прихода Кассиуса. И не успела сказать тебе.
— И что за примета?
— Ты согрелся?
— Ну?
— Снимай джемпер. Он ведь у тебя на голое тело. Снимай-снимай. А я пока зеркальце найду.
Парень открыл рот снова спросить о чём-то, но закрыл, понимая: чем быстрей он выполнит странное распоряжение Риты, тем быстрей узнает необходимое.
— Так, заклинание временного слепка было тридцать девятым. Нашла. Вот оно. Встань ко мне спиной. — Рита некоторое время с ужасом и восторгом разглядывала Артёма, беспрекословно выполнившего её приказ, а потом направила на его спину зеркальце, постаравшись сделать так, чтобы спина парня отразилась в нём полностью, и медленно, соразмерно вкладывая силы, следы которых теперь видела отчётливо, произнесла нужные слова.
— И что там? — с любопытством спросил, не оборачиваясь, Артём.
— Надо же — получилось… Смотри, — она сунула ему зеркальце с застывшим на стекле «снимком» его спины.
Он безмятежно взял зеркальце в руки и окаменел. Рита встала рядом, тоже искоса продолжая изучать татуировку из переплетённых между собой фигур, символов и слов.
— Это… у меня на спине?!
— Угу. — Рита отошла к топчану, снова схватилась за блокнот, похудевший из-за выдранных листочков. — Артём, эта татушка будет недолго в зеркальце. Надо бы перерисовать всё, что сумеем. Тогда легче будет спрашивать про этого мага. Хотя бы в том храме, куда меня водил Шорох. Легче его опознать. Ну? Как будем срисовывать?
— Начинаем с одной фигурки вот здесь — продолжаем вот эту и дальше, сколько успеем, — засуетился Артём. — Смотри, вот тут как будто ствол дерева, который делит пополам весь рисунок. Ты идёшь от него направо, я налево. Рисуем! Эх, блокнот маленький, листы слишком мелкие!
Им, привыкшим переписывать и довольно часто ноты, которых нигде не достать, кроме как в библиотеке музпеда, да из сборников, принесённых на время из домашних библиотек однокурсников, не составило труда приняться за кропотливую работу. Тем более оба ходили на подработку в церковь, в верхний хор, — и довольно трудные знаки несовременной нотной грамоты, похожих на странные магические символы, часто почти готического, орнаментального вида, для них были привычны.
Скоро в помещении слышалось только их дыхание, потрескивание свечей в канделябрах, которые они взяли с камина. Изощрённо изысканные знаки, составляющие рисунок, на зеркальном стекле постепенно туманились, словно стирались невидимым ластиком, и исчезали, и каждый из двоих старался побыстрей записать то, что ещё оставалось доступным глазу.
