Прометей: владыка моря - [24]

Вытянутая на восемьдесят километров северо-восточная оконечность Кипр в основном представлена поросшей редкими кустарниками степью. К своему удивлению, здесь я заметил довольное большое стадо антилоп, но рассмотреть детально не получилось из-за расстояния. Степь местами перемежалась проплешинами песка и невысокими скальными образованиями.

Выбор Зика в качестве правителя Кипруса весьма удачен: помимо лекарственных трав, парень неплохо разбирался в полезных ископаемых. Нужно провести максимально тщательную разведку месторождений железной руды и прочего.

В данный момент мы огибали безжизненную пустынно-каменистую северо-восточную оконечность Кипра, но и здесь всё же есть жизнь: гигантские черепахи неторопливо ползали по берегу и плавали у берега. Панцири при соответствующей обработке могли стать идеальными щитами, не считая того, что мясо их крайне вкусное и полезное, так считали многие путешественники из прочитанных когда-то книг, хотя самому пробовать не приходилось.

Обогнув мыс и оставляя по левому борту несколько мелких островков, пошли в южном направлении, заканчивая плавание вокруг острова. К ночи должны доплыть до Кипруса, если на пути не возникнет помех. Идеально прозрачная вода позволяла видеть многое: огромные косяки рыб под нами, множество осьминогов, сторожащих добычу у самого дна. Мы плыли всего метрах в пятидесяти от берега, глубина моря здесь едва ли превышала двадцать метров.

— О чем вы задумались, сэр? — американец приблизился неслышно и застал меня врасплох своим вопросом.

— Да так, разные мысли, — уклончиво ответил. Наблюдая за жизнью морских обитателей.

— Я весь день думал о ваших словах. Если мы сможем создать здесь цивилизацию, говорящую на одном языке, может у них не будет мировых войн?

— Будут, Герман, будут. Человек так устроен, что ему всегда все мало. И неважно, на каком языке говорит его сосед, какой он веры, повод для войны всегда найдется.

— Жаль… — американец сплюнул за борт, — когда вы планируете поход? Нам желательно обернуться туда и обратно до глубокой осени, пока не наступило время штормов.

— Мы выступим в ближайшие дни. Герман, Бер и Гау сейчас занимаются подготовкой воинов к походу. Мы отплываем в Плаж через пару дней и оттуда направимся на юг.

— На обоих кораблях?

— Нет, я не хочу оставлять Плаж без драккара, вдруг понадобится экстренная эвакуация. Мы поплывем с частью воинов на «Варяге», а наша верблюжья кавалерия пойдет по берегу моря, дополнительно взяв с собой по одному копейщику.

— Сэр, это длинный путь, кроме того, им по пути могут встретиться дикари. Разве это не опасно?

— Не думаю, что им встретиться крупный отряд, а мелкие племена лучники перебьют издалека. Кроме того, с эти отрядом я пойду сам, — закончил мысль, вглядываясь вперед:

— Что там впереди, Герман?

Американец всмотрелся, но тоже не смог ничего понять: вода кипела и бурлила, словно под водой шло сражение гигантских животных. Чем ближе мы подходили, тем странной казалось картина, словно кто-то развел под водой гигантский костер и кипятил воду.

— Это подводный вулкан, — американец резко ударил в гонг, заставляя «Варяг» изменить курс. Мы обошли бурлящую воду, уйдя в открытое море. Здесь появился попутный ветерок, и гребцы могли отдохнуть, пока «Варяг» лениво двигался на юг подгоняемый ветром. Начинало темнеть, когда вдалеке стал угадываться силуэт песчаной косы, что тянулась с севера на юг, образуя гавань Кипруса.

Еще издалека, я заметил необычайно большое количество факелов на берегу. Миновав вход в гавань, «Варяг» направился к пирсу, теперь уже построенному капитально. Здесь могло пришвартоваться два судна одновременно, «Акула» стояла с левого борта, мы пришвартовались с правого.

Факелы на берегу заметались, разгоняя тьму, до меня доносились взволнованные голоса, среди которых выделялся женский плач.

Алолихеп! Ее голос я узнал бы из тысяч, как узнал ее в полутьме по звукам плача. Спрыгнув на пирс в сопровождении Санчо и американца, поспешил на берег. Двадцать метров дощатого настила пирса закончились: на песке лежало человеческое тело, над которым рыдала женщина. Свет факелов выхватил грязную некогда двухцветную, а сейчас серо-желтую тунику.

— Макс Са, — прошелестело среди людей, стоявших рядом с плачущей Алолихеп.

— Что здесь случилось, и кто лежит на песке? — Мой голос заставил поежиться, и кто-то начал объяснять, но его перебил Зик, вышедший из-за спин людей.

— Макс Са, рыбаки как обычно ловили рыбу. Потом в море появилась огромная рыба-зверь, которую ты называешь кит, он был ранен, на него нападали другие рыбы, ты их не любишь и называешь акулами. Келадонхеп сказал, что знает, как охотиться на таких китов.

— Он хотел отблагодарить за наше спасение, забрав это мясо у рыб, чтобы ты был доволен, — прекратив плакать, подала голос Алолихеп. В ее голосе не прозвучало ни упрека, ни обвинения, но мне почему-то стало стыдно, будто я лично отправил парня на смерть.

— Так, что произошло дальше, Зик?

— Когда рыбаки на лодке приблизились к киту, Келадонхеп метнул в акулу копье, в этот момент вторая акула ударила по лодке, и он упал в воду. Рыбаки смогли его вытащить, но у него не было ног, и парень умер, прежде чем его доставили на берег. Рыбаки принесли его к сестре, и с тех пор она сидит и плачет над его телом, — закончил Зик.