Прометей - [41]

В искаженном, болезненном мозгу робота царил хаос. Злоба и желание разрушить все, что не могло сопротивляться его могучей технике, захватили его. На корабле он чувствовал себя неуверенно. Он слишком хорошо знал, как могущественны его бывшие хозяева. Приняв решение бежать с корабля, он осуществил его наилучшим образом, ведь его логические блоки по-прежнему работали безупречно. Нелегко было попасть сюда, под оболочку стеклянного купола, зато здесь он мог разрушить ненавистную обильную чужую жизнь. Разложить ее на атомы, раздробить сами атомы и превратить их во всепожирающее излучение. Человек тоже стал лишь частью материи, которую следовало уничтожить. Он был пылинкой, букашкой, пытавшейся мешать осуществлять намерения ноль двадцать четвертого.

Но когда ноль двадцать четвертый включил спусковые механизмы лазера, направленного на этого человека, в нем вдруг проснулись древние инстинктивные запреты, они наполнили ужасом все его существо, и он бежал, сам не зная, зачем и куда.

Теперь страх прошел, и лишь стремление уничтожать владело им. Только одна мысль мешала ему немедленно включить на полную мощность дезинтегратор и лазеры. Он понимал, что окружавшая его жизнь сильна здесь, в своем логове, и справиться с ней будет не так-то просто. Он убедился в этом сразу после выстрела лазера, когда его луч не причинил ни малейшего вреда человеку. Наверняка у него будет один-единственный шанс, и использовать его надо так, чтобы нанести максимальный вред этому стеклянному логову чужой жизни.

Нужно попытаться одним выстрелом уничтожить сразу все. Найти центр этой конструкции. Центр, в который стекались отовсюду информационные потоки. Робот ощущал их своими чувствительными датчиками. Лазер был здесь бессилен, но у него есть другое оружие — дезинтегратор, разрушающий любую материю… Он не может рассчитать сопротивляемость этой живой стеклянной субстанции, нет данных, значит, нужно стрелять только наверняка. Найти центр нетрудно.

Ноль двадцать четвертый все время двигался вдоль трасс, несущих наибольшую информативную нагрузку, и сейчас уже улавливал обратные командные импульсы, которые излучал центр. Оставалось рассчитать траекторию выстрела.

Заросли кончились. Ноль двадцать четвертый остановился на краю открытого пространства. Под самым центром купола висела огромная черная груша. Это и был информативный центр. Но, прежде чем он навел на него аннигилятор, его датчики сообщили о присутствии человека… Снова он, снова второй… Опять этот человек встал у него на пути. В сотую долю секунды автоматические анализаторы робота, нимало не считаясь с его волей, проанализировали окружающую обстановку и выдали результат. Выстрел дезинтегратора уничтожит вместе с центром и человека. И сразу же из глубин его существа хлынула знакомая волна ужаса. Он не сможет пережить ее еще раз в полной мере… В тот первый раз он не знал, какой силой она обладает. Он не сможет убить человека… Калейдоскоп противоречивых мыслей вспыхивал в его электронном мозгу. Текли секунды… Их оказалось достаточно, чтобы человек в конце концов заметил его… Их глаза встретились. Если бы сейчас человек отдал приказ, ноль двадцать четвертый, наверное, подчинился бы, но человек молчал. Секунды падали между ними тяжелые, как глыбы. Время было упущено. Ледяной холод, поселившийся в голове ноль двадцать четвертого, постепенно делал свое дело. Гасил все второстепенные мысли, отключал ненужные блоки, снимал глубинные запреты. Ничего не осталось в сознании, кроме злобы, и тогда сквозь раздвинувшиеся створки блеснул ствол дезинтегратора…

Корабль ждал. Застыли арктаны в подземном туннеле, операторы на своих постах, командиры в управляющей рубке. Люди верили, что ответ придет. Не может не прийти после того, как купол связался непосредственно с Центавром, минуя управляющую рубку корабля, и получил данные о строении и составе языка людей. Понял ли он их?

Текли часы напряженного ожидания, и ничего не менялось. Пылевая пустыня выглядела на экранах до того неподвижной, что казалась ненастоящей, нарисованной на полотне неизвестным художником.

— Прошло уже четыре часа, — тихо напомнил Лонгу координатор, словно Лонг был ответственен за слишком долгое молчание купола.

— У них может быть другое измерение времени, отличное от нашего.

— Смотрите, там что-то происходит! — крикнул дежурный техник.

Все повернулись к центральному экрану. На нем, в самом центре пустыни, вскипал огромный пылевой волдырь. Он стремительно рос вверх и вширь, захватывал километры пространства, наливался изнутри багровым отсветом и разбрасывал во все стороны черные клочья ваты.

— Вот он, ответ… — с горечью проговорил координатор. — Я был прав, и они все-таки ударили первыми…

Никто не возразил ему.

Огненный столб, вырвавшийся из центра песчаного волдыря, закручивался, расширялся, шел к кораблю. Люди молчали, подавленные масштабом надвигавшейся на них катастрофы.

Прежде чем завыли сигналы тревоги, поданные наружными датчиками, Рент включил защитное поле на полную мощность. Корабль вздрогнул. На нижних палубах глухо зарычали генераторы, принимая на свои холодные роторы полную нагрузку. Заискрили контакты, зафыркали, запели на разные голоса десятки механизмов сложной полевой защиты корабля.