Прокурор по вызову - [8]

— Нет, — усмехнулась Инара. — Это медаль может быть похожа на солнце, а солнце ни на что не похоже. Солнце — это солнце.

— Первое солнце свободы! — провозгласил Сергей. — Здравствуй.

— А давайте поклянемся, что бы ни случилось, всегда быть вместе, — предложил Володя.

— А чем мы скрепим эту пошлую клятву? — поинтересовался Мурад. — Кровью?

— Нет. — Володя вынул любимый финский нож и ловко вырезал на стволе молоденького еще дуба: В.З. С.Б. М.О. И.Ф. — ВВ.

— И что такое ВВ? — не понял Мурад.

— Всегда вместе.

Турецкий. 5 апреля, понедельник. 20.20

— Кофе будете? — Сегодня Лидочка выглядела вполне спокойной.

— Кофе потом. — Турецкий сейчас с гораздо большим удовольствием выпил бы коньяку. Он был зол на себя и за дурацкую конспирацию, и за то, что не смог справиться с лохматым чучелом. Но злиться по большому счету бесполезно и даже неразумно, потому злость быстро нашла себе более подходящий объект, и им, естественно, оказался Братишко. Если б не этот гаденыш, не было бы ни утреннего клистира от генерального, ни этого пса. А интуиция подсказывала, что сейчас он узнает о нем очередную гадость.

«Важняк» придирчиво оглядел себя в зеркале и, не найдя на одежде вопиющих следов недавней схватки, прошел в комнату.

— Рассказывай.

— Знаете, Александр Борисович, я подумала и решила, что сама со всем справлюсь. Спасибо за вчерашнее…

— Не получится. — Турецкий демонстративно плюхнулся в кресло и сложил на груди руки. — У меня теперь в этом деле личная заинтересованность. Мне благодаря твоему Братишко сегодня клистир вставили…

— Вам?! — вдруг испугалась Лидочка.

— Мне. Пришла пора империи нанести ответный удар, а чтобы он попал в цель, империя желает знать все.

— Хорошо. — Она вздохнула, как показалось Турецкому, с облегчением и уселась на диван, поджав ноги. — Только я начну не с Братишко… Начну с Шестова…

Взглядом испросив разрешения, Турецкий закурил.

— Шестов — это кто?

— Шестов был моим непосредственным начальником…

— Извини, что снова перебиваю, но давай еще более сначала. Я, собственно, вообще о твоей взрослой жизни ничего не знаю. Костя молчит как хомяк, хоть приветы передает?

— Передает, — усмехнулась Лидочка.

— Ну и замечательно. Про то, что ты у нас дипломированный юрист, я знаю, а дальше хотя бы в общих чертах изложи, пожалуйста.

— В общих чертах. Примерно полгода назад я выиграла сумасшедший конкурс на замещение вакантной должности юриста в солидной и уважаемой фирме «Данко». Из тридцати претендентов выбрали меня, естественно, я себя зауважала, возгордилась, собеседования действительно были толковые, думала, сейчас начнется интересная работа. Как бы не так. Было всего одно нетривиальное дело: мы не могли получить экспортную лицензию, но в итоге обошлись без моей помощи. Насколько я понимаю, наш гендиректор отстегнул сколько положено — и сразу все решилось.

Хм, хм, подумал Турецкий. Экспортную лицензию?!

— А так, — продолжала она, — обычная рутина: договоры, договоры, договоры… типовые, как под копирку, пару исков в суд, ничего выдающегося, платят, правда, щедро. Причем откуда берутся средства — мне лично не ясно. Судя по тем документам, с которыми я работала, годовой оборот фирмы сравним с месячной зарплатой всех сотрудников, и при этом еще постоянно идут большие отчисления в общественные фонды, на благотворительность…

— А чем торгуете?

— Нефтью преимущественно.

— Круто.

— Может быть, — пожала плечами Лидочка, — только я этой нефти в глаза не видела, и, по-моему, никто не видел, но это, наверное, не важно. Может, все-таки кофе выпьете?

— Выпью, только про Шестова расскажи, и сразу пойдем пить кофе.

— Шестов погиб. Десять дней назад. И вот после его смерти-то все и началось.

— Стоп. — Турецкий загасил сигарету и достал записную книжку. С этого места очень подробно. Как погиб, что началось? С датами и фамилиями.

— Леонид Макарович… это Шестов, был главным юрисконсультом, начальником юридического отдела, соответственно моим шефом. Двадцать шестого марта, в пятницу, он позвонил на работу, сказал, что болен и не придет. А вечером перезвонил снова и попросил меня привезти ему на дачу некоторые документы…

— Какие?

— Договоры на поставку все той же нефти. Он сказал, что поработает с бумагами в субботу. Естественно, я их привезла. Мы попили чаю, поболтали и расстались около десяти вечера. Дача у Шестова в Веледниково по Рижскому шоссе. Добралась я оттуда домой уже после полуночи, а в субботу позвонила Тая — это секретарша Фурманова, а Фурманов Глеб Евгеньевич — наш гендиректор, и сказала, что на даче у Шестова был пожар и он погиб…

— Так! — прервал Турецкий. — Документы были как-то связаны с той экспортной лицензией? И кому Фурманов давал взятку? Кому-нибудь… кому-нибудь в Минтопэнерго? — осторожно подсказал он.

Лидочка скептически покачала головой:

— Не знаю, не обязательно…

— Хорошо, хорошо, — махнул рукой Турецкий, — я в курсе.

— В курсе чего?

— Того, что кушать хотят не только в Минтопе, а еще и в таможенном комитете и прочих славных организациях. Скажи лучше, когда случился пожар?

— В том-то и дело, что до полуночи.

— И документы сгорели?

— Вы быстро соображаете, — невесело усмехнулась Лидочка.