Прокурор по вызову - [16]

Он позвонил экспертам. На этот раз экспертиза была поручена НИИ криминалистики ФСБ.

— Есть приказ по телефону никаких переговоров не вести, — ответил ему незнакомый голос.

— Кто отдал приказ?! Вы что, не поняли?! — возмутился Турецкий. — Я Турецкий Александр Борисович. Это я веду следствие…

— Вам перезвонят. — На том конце повесили трубку.

Он подождал минуту, две, три. Телефон молчал.

— Что-то новенькое! — возмутился Турецкий вслух. — Заговор молчания!

В новостях показали тридцатисекундное интервью с Замятиным. Кто-то из особо заядлых телевизионщиков сумел-таки проникнуть в «Архангельское» и поймал отстраненного генпрокурора в дверях бильярдной. Корреспондент успел задать только один вопрос:

— Владимир Степанович, это вы засняты на известной пленке или просто человек похожий на вас?

— Следствие разберется! — гордо ответил Замятин.

После чего на оператора разъяренным коршуном налетел зазевавшийся на мгновение охранник, и камера резко ушла в небо.

Еще секунд пять показывали беспорядочное мелькание, сопровождающееся невнятными выкриками. Интересно, подумал Турецкий, почему они не вырезали последние кадры? Чтобы продемонстрировать собственный героизм или чтобы сюжет продлить?

Звонить экспертам он больше не стал, отправился лично. Чтобы пройти, пришлось предъявлять служебное удостоверение верзиле в бронежилете, в странном даже для спецназа облачении, черных очках и с короткоствольным автоматом. Пока верзила проверял каждую букву и ходил куда-то звонить, другой такой же держал Турецкого на мушке. Еще двое спецназовцев дежурили непосредственно в комнате, где работали эксперты.

— Ну что? — преувеличенно громко осведомился Турецкий. — Люди на его появление никак не реагировали.

— Заканчиваем уже, — после долгой паузы отозвался незнакомый Турецкому руководитель отдела НИИ криминалистики. — Окончательный результат будет часа через полтора. Если хотите — посмотрите черновик отчета. Он кивнул на свободный компьютер в противоположном углу длиннющего стола и запустил дискету, как шайбу.

«Изображение отснято портативной камерой, имеющей угол обзора порядка 140 градусов (вероятнее всего — 132,68 градуса), что позволяет точно указать единственно возможную для такой съемки ширину апертуры — 9,857 мм.

На стыках третьего, восьмого и десятого планов наблюдается микширование с захлестом в один, два и один кадр, соответственно. Видеоряд записан единым массивом, либо смонтирован линейным способом.

Материал представлен на видеокассете „Konica super SR E180“ в формате VHS. Учитывая характерный данному типу пленки диапазон видеошумов (см. таблицу) и также предполагая, что исследуемый видеоряд является не более чем второй копией оригинала, представляется возможным заключить следующее:

1. Задний план, а также все остальные объекты окружения отсняты совместно с действующими лицами.

2. Вероятность искусственного вкрапления фона существует. Однако следует учесть активные движения персонажей и отсутствие характерной пикселизации контуров объектов, что позволяет исключить съемку в рир-проекции.

3. Оставшийся способ наложения возможно искусственного фона на первоначальный оригинал требует условий профессиональной студии и, безусловно, включает такие погрешности в исполнении, как нарушение фоновой тени контура объекта, дисбаланс температур цветов и т. д.

4. Применение фильтров, аналогичных размытию по Гауссу, может скрыть вышеописанные недостатки, однако способно ухудшить качество основного изображения. Скорее всего, к данному видеоряду подобные фильтры не применялись.

5. Более точные выводы возможны при наличии оригинала».

— Понятно в целом, а теперь я бы хотел услышать комментарий и по-русски, если можно, — сказал Турецкий, не обращаясь ни к кому конкретно.

Группа экспертов была явно составной, помимо сотрудников НИИ ФСБ, в нее были включены другие эксперты-криминалисты. Но за время совместной работы общего языка они не нашли, поэтому каждый держался особняком, да еще эти двухметровые мальчики с автоматами усугубляли и без того нервозную обстановку. А руководитель отдела НИИ, который, по идее, должен был давать пояснения Турецкому, по причине своей ведомственной принадлежности, кажется, имел глубоко в виду сотрудников Генпрокуратуры и вообще всех собравшихся, что в открытую и демонстрировал.

В конце концов, один из более или менее знакомых Турецкому эксперт из Минюста оторвался от стула и обратился к руководителю группы:

— Позвольте мне, если нет возражений. Моя часть уже готова. — Не дождавшись ответа, он повернулся к Турецкому: — Давайте выйдем в коридор, покурим.

— Значит, пленка подлинная, но это не оригинал, — сказал Турецкий, — я правильно понял?

— Да, — эксперт жадно затянулся, — представляете, с пяти часов не курил! В помещении запрещено, а выйти некогда было.

— Если это копия, то в какой мере можно быть уверенным, что оригинал не скомпилирован каким-то образом из фрагментов или не нарисован от начала до конца на компьютере?

— От начала до конца на компьютере?! — Эксперт усмехнулся. — Вы, как я гляжу, любитель современной русской литературы.

— Это что, принципиально невозможно? — Турецкий начал понемногу злиться. — Речь же идет не о проделках шаловливых школьников!