Прокол - [59]

На этом не кончилось. Корректиуя личность мародера, Райт упустил из вида цвет шинели. Еще два года спустя его из-за этого отстранили от охраны памятника Красным стрелкам, не позволяя надевать оскверненную форму.

Шинели нас не занимали. Интерес представляли простые парни: с завода, поля, школьной скамьи. Ведь спецподразделения мародеров вроде бы не было.

У Райта дома с седьмого класса хранилась тетрадь-анкета. Только для парней. На вопрос: «Что бы ты делал, если завтра ожидался бы конец света?» было дано четырнадцать ответов. Восемь из них — «изнасиловал бы бабу». Три с указанием на конкретных девчонок. Один — на учительницу.

Последним из всех оказался ответ самого Райта. Он писал, что сдулся бы, как дождевик, и нагадил бы в штаны.

* * *

Количество пустых пивных бутылок на столе возрастает. Поглумившись над фильмом, мы перекинулись на сограждан и всю общественность. Как в студенческие годы, когда Алвил с Райтом своими медицинскими шуточками освобождали всякие сходки от ненужных гостей и мы могли спокойно остаться втроем.

В душе Райта засел молодой паренек с девицей. Похоже, происходящее на экране девочку глубоко затронуло. Парень в толпе у выхода тихонько бубнил ей на ухо, что это, дескать, историческая правда: в античных обществах господствовала другая мораль. В наше время трудно понять тогдашние забавы.

Алвил спрашивает меня, что по этому поводу сказал бы Шаман.

Шаман был замполитом с рождения. В племени Чилкутов он работал правой рукой вождя. Красил лицо, держал речи и завершал их криком: «Дело!» «Хау!» мы откликались.

Делом звали нашего бога. Склеенного из больших, картонных папок. На животе у него было написано «Дело No__».

Друзья детства таковыми и остались в памяти Алвила. Я их до сих пор иногда встречаю. Ничего занятного рассказать не могу. На улице мы здороваемся.

* * *

С Алвилом судьба нас свела еще в детстве.

Большими друзьями мы быть не могли. Он был на два года старше, к тому еще левой рукой вождя. Его талантом создавалось все чилкутское вооружение. Луки, стрелы, мечи, томагавки… Красиво и практично. Алвил и пользовался ими наиболее умело. С расстояния десяти метров мог загнать стрелу с наконечником из гвоздя точно в цель, да так, что не вытащишь. И жестяным топориком своего производства срубить совершенно настоящую березку. Так и не пойму, как мы этими изуверскими причиндалами не выпустили друг другу кишки.

На поле сражения я был нулем. Нас с Алвилом связывало другое. Я мог, не уставая, наблюдать, как он придавал деревяшкам сказочные формы. Как куется деревянный меч, точно из учебника истории. Как простой гвоздь становится наконечником стрелы, плоским и острым, как бритва.

Нередко я просиживал в мастерской Алвила допоздна. И одним прекрасным вечером во время созревания вишен я узнал иные индейские сражения.

Алвил пытал вишни. Они были пленниками. Им не было пощады. Алвил колол их гвоздями, не спеша сдирал шкуру, резал орнаменты на их телах. Процедура сопровождалась разнообразными стонами и воплями. Таланта Алвилу было не занимать. Аутентические записи его голоса позже использовались в «Терминаторе» и других американских шедеврах.

Иногда покалеченные вишни бежали. Алвил бросался в погоню. Истерзанная жертва, облипшая песком, уже направлялась к спасительной щели в бетонной дорожке, надеясь спокойно умереть в страшнейших муках. Тогда Алвил хватал ее и наконец-то приканчивал на особом камне.

И я оборудовал камень для себя, и мы играли вдвоем. И каждый последующий раз сравнивали, чей камень страшнее залит кровью и усеян расколотыми черепами.

* * *

Незаметно наш разговор отклоняется от проблем истории и этики в сторону женщин. Виной этому две барышни у соседнего столика. Совсемки.

Я бросаю взгляд на часы и объявляю, что с начала разговора прошло четырнадцать минут. Не верят ребята. Глазеют в свои хронометры, вычисляют и крутят головами. Рекорд все-таки. Не шутка. Предыдущее официально засеченное время беседы без перехода на секс — одиннадцать минут. Долго продержалось.

Зреет вечерняя программа, проста, как само мироздание. Бабки есть — их надо слегка спустить. По-моему. В студенческие годы у нас с Райтом этот позыв неизменно был общим. Алвил единственный из нас был отягощен семейными узами (сейчас все наоборот).

Давно не делали мы ничего такое согревающее душу и совершенно дурное. Такое — плюнь на все и выметай хлам из головы!

Может быть, не брезгануть услугами интимсервиса?

Мнения расходятся. Дело в том, что раз уже пробовали. Ничего радостного не получилось. Уровень обслуживания надолго охладил желание побаловаться продажными девицами. Другие исследователи независимо от нас пришли к такому же выводу.

Но эти блядовники существуют и не разоряются! Газеты полны реклам. И ассортимент услуг чем дальше, тем шире. Может быть, загвоздка в том, что все наши знакомые искали самое дешевое место?

Райт считает именно так. Он привык верить в связь между ценой и качеством.

А Алвил эстет. Он твердит: закажи, что хочешь, плати, сколько угодно, явится та же выскочка пэтэушница или потасканная медсестра. Учительница и вообще интеллигентная женщина, способная на творческий подход, на телефонный вызов не подпишется, а дипломированные проститутки трудятся в отелях и кабаках, а не сидят на трубке.