Прокол - [49]
Кот и он. Начало и конец. Обоих не могу простить…
Сажусь на край дивана в комнате утопленницы. Рядом с табуретками. Выпиваю глоток тоника.
Ты стоишь у стола напротив меня. Только сейчас замечаю, что и ногти твои покрыты черным лаком. В стройных пальцах — высокий бокал с джином. Щеки горят. По правде, тебе больше не следовало бы пить. Как бы не стало плохо.
Меня охватывает неудержимое желание снять тебя. Идею бессмысленнее и представить трудно, но что поделаешь.
Беру видеокамеру.
Причудливо обставленная, залитая светом свечи комната и твой торжественный вид. Какой эротический контраст!
Нацеливаю камеру на тебя. Без слов. Меня ни чуточку не удивляет, что ты молча угадываешь все мои прихоти. Точнее, твои желания полностью совпадают с моими.
Ты садишься на стол, поднимаешь на него ногу и рукой обхватываешь колено. Изящная туфелька мнет скатерть и я ВЗДРАГИВАЮ… Нет, обошлось.
В разрезе платья — мерцающий чулок и кожа над ним. Я прямо-таки чувствую захватывающие дыхание гладкость и тепло этой кожи.
Ты пьешь джин. Долго-долго. Не могу уже дождаться. Ты знаешь, что не могу. Именно поэтому.
Ты снова встаешь. Расстегиваешь на боку молнию платья, и оно легко соскальзывает, будто туман по колосьям летним утром.
Грудь не так упруга, как раньше, но я этого не замечаю. Я вижу тебя. Твое тело прикрывают лишь пояс и чулки.
Ты опять садишься на край стола и протягиваешь мне бокал. Наливаю, не опуская камеру.
Ты медленно поднимаешь ногу на стол и поворачиваешься ко мне. Чулки с поясом в этот вечер ЕДИНСТВЕННЫЕ темные участки на твоем теле.
Ты медленно начинаешь скатывать их вниз по ногам. Ноги стройные и гладкие, как в школьные годы…
Это произошло спустя полгода, как ты ушла от меня. Или я от тебя, как выразилась бы ты. Не важно. Женой ты мне уже не была, любовницей еще не стала, и непонятно каким образом я ухитрился лишить тебя вообще какого-либо значения в моем сознании. Не думал о тебе, и все.
Женщины приходили и проходили. Как четки скользили сквозь пальцы.
Ты ведь знаешь — никакой я не красавец. И богатством не блистал. Наверное, они ломались о мое полное безразличие. Ни одной конкретно я не желал. Не пойдешь со мной — пожалуйста! Пойдешь — спасибо!
Каждая, кто приходила, потом ко мне привязывалась. Почему? Быть может, за то же самое «спасибо» во всевозможных формах. Я не мог по-другому относиться к ним. Они же мне плохого не делали. Но главным образом… Как бы это сказать? Ты же знаешь! По той же причине, по которой ты сама всю жизнь не можешь от меня отделаться. И не отделаешься! В конфликте между корой мозга с гипоталамусом у женщины в проигрыше всегда кора. У мужчины… Боюсь, что оба.
Образовалась жуткая пустота. Иногда по вечерам казалось, будто разум затмевается. Уже не от чувства, что я никому не нужен, а от чего-то пострашнее: что мне никто не нужен. Я хотел вырваться из этого мира полностью.
Встречи с тобой участились. После этих отголосков былого счастья пустота сжала еще крепче в своих ледяных объятиях. Слишком равными оказались силы гипоталамуса и коры.
Тогда и свалился с неба этот шанс уехать в Штаты. Казалось — тот мир мог бы быть достаточно далеким и чужим, чтобы полностью развеять мои местные проблемы.
Я кладу камеру. Хватит! Всему свое время!
Ты ложишься на стол лицом к зеркалу. Я наливаю на ладони масло, натираю их и начинаю массаж. Твое маслянистое тело в свете свечи бросает причудливые отблески. Спина, округлости, ноги… Мои руки медленно, невыносимо медленно, сложно извиваясь, скользят вниз по этой божественной спине. Глаза твои прикрываются, ресницы дрожат…
Снова наливаю масло. Ласки переносятся на щиколотки, икры, внутренний изгиб колен, бедра. Но не дальше.
Ты переворачиваешься на спину. Снова масло. Снова ноги. Потом шея, плечи, грудь, живот, бедра… Сбрасываю халат и тщательно вытираю ладони. Подрагивает пламя свечи. И ты слегка дрожишь. И осыпаешь меня поцелуями, пламенными, словно пурга…
Мотор равномерно гудит как насосавшийся крови слепень. Шоссе пустынно. Скорость немного за шестьдесят миль. Галогеновые лампы освещают безжизненную дорогу метров на двести вперед. Ни рытвинки. Лишь обочина с правой стороны и непроглядная тьма за ней. Даже трудно понять — это очередной виадук или просто насыпь.
За спиной — двадцать тонн свежих фруктов. Не могу больше смотреть на них.
Она сидит в дальнем углу кабины и дремлет.
Всякие уже побывали. Два года, изо дня в день катясь по цивилизованным дорогам дикого запада, приключений накопилось не меньше, чем за последние полгода дома. Бывает, что девушки по-разному понимают слово «прокатиться».
Эта не из тех. Даже по одежде, не говоря уже о поведении, видно, что грязный иностранишко черт знает с какого там краю света ей до лампочки. Зато я не в силах ни на мгновение о ней не думать. Неужели бывает такое неестественное сходство с чужим человеком, к тому же живущим по ту сторону земного шара?!
Время от времени охватывает желание повернуть руль и валиться в черную бездну за обочиной. Это меня давно уже не беспокоит. Привык я к этому чувству еще дома.
Сто раз уже переспал я с ней здесь же на койке кабины, на сидении, за окном на асфальте… Ее объятия сжимаются все крепче… Она кричит в экстазе… Я хватаю сверкающий кинжал, купленный в Дакоте, и вонзаю прямо в сердце. Еще и еще…
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.