Проклятый наследник - [52]

– Они избегают нас, – ответил Олдрен на свой собственный вопрос.

– Может быть, – подчеркнуто небрежно сказал принц. – Но, если бы эти фейри были шпионами Валески, они бы сидели напротив, а не прятались от нас.

– Возможно, они хотят, чтобы мы так думали.

– Олдрен, достаточно, – прошипел принц сквозь стиснутые зубы. Тон его голоса стал строгим. – Я уверен, что королева может найти лучшее применение своему времени и ресурсам, чем тратить их на меня и мой народ. Мы ее не интересуем. А теперь замолчи!

– Ты прав. Прости меня! – Олдрен вздохнул и провел пальцами по своей белокурой бородке. – Наверное, я просто нервничаю из-за беспорядков в городе.

– Напрасно. У нас все под контролем, – сказал принц.

Он похлопал Олдрена по плечу и отвел взгляд от своего советника. И тут его глаза встретились с глазами Зейлан. Черт! Девушка поспешно опустила голову и убрала руку с рукоятки меча. Голоса и запахи вокруг нее затихли, свет пламени потускнел, и вибрация тела медленно, но неуклонно затухала.

– И? – спросил Этен с улыбкой. Мясо с его тарелки уже исчезло. – Узнала что-то интересное?

Не раздумывая, Зейлан покачал головой. Она не знала, что сказать Этену, потому что сама не была уверена в том, что только что слышала. Хранители собирались создавать флот? Отношения Благих и Неблагих были напряженными? И что там с этими восстаниями, о которых рассказывал Олдрен? Знал ли фельдмаршал и другие Хранители об этих беспорядках? Были ли они только лишь из-за принца Кирана? Или все-таки за этим кроется нечто большее?

Глава 14 – Фрейя

– В терновом лесу —

Ночь уже накрыла Тобрию, когда Фрейя и Ларкин нашли посреди леса полуразвалившуюся, бесхозную хижину, скрытую под кронами деревьев и опутанную побегами. Не обменявшись ни единым словом, они решили, что пришло время дать себе передышку. С момента происшествия в Лимелле прошло два дня, и все это время они были в пути, делая только самые необходимые перерывы, чтобы немного отдохнуть. Слишком силен был страх снова попасть в руки гвардейцев. Ларкин остановил лошадь, и Фрейя, превозмогая боль во всем теле, сползла со спины кобылы. Конечности покалывало, а мышцы горели, как никогда в жизни, и все, чего хотела принцесса, – это принять ванну и оказаться в теплой постели в своей спальне во дворце. Ларкин соскочил с лошади легко, не издав ни звука. Он привязал животное к дереву, потом уверенно подошел к хижине и рывком распахнул дверь.

Рассохшееся дерево, искореженное годами, протестовало его напору, треща и скрипя. С крыши дождем посыпались опавшие листья. Ларкин удостоверился, что хижина действительно пуста, прежде чем подал знак Фрейе войти. Без света лун девушка сначала не могла ничего рассмотреть, но спустя какое-то время ее глаза привыкли к темноте. Она могла различить два сломанных стула и пыль, которая покрывала все вокруг. Еще был камин, в котором, очевидно, уже много лет не горел огонь. Он был засыпан листьями и ветками, которые, очевидно, сыпались через полуразрушенный дымоход. В углах хижины лежали экскременты, оставленные мышами и крысами, а также две-три маленьких тушки.

– Как мило, – сказала Фрейя, сморщив нос. До сих пор девушка думала, что таверна в Лимелле была худшим местом их путешествия, но, видимо, она ошибалась. Не будь их кобыла так измучена, она бы настояла, несмотря на ужасную боль в ягодицах, продолжать поездку, пока путники не приехали бы в более подходящее место. Где и как она должна здесь отдыхать?

– Это всего на несколько часов, – сказал Ларкин и начал убирать пыль и грязь в одном из углов. Фрейя наблюдала за ним, искренне надеясь, что здесь нет насекомых, выползающих из стен. Когда Ларкин расчистил достаточно места на полу, Фрейя достала все, что нужно было для поискового заклинания. Принцесса нагрела травяной настой на волшебном пламени и порезала себе палец, начертив на старых записях Талона скрипетр. Затем она оставила влажный маятник кружить над картой, но ничего не произошло. Принцессу охватил ужас, когда она подумала, что Талон может быть уже мертв, но девушка решила прогнать эту мысль прочь. Она убрала все обратно в сумку. Беглецы решили спать по очереди, чтобы королевские гвардейцы не смогли застать их врасплох. Ларкин настоял на том, чтобы первой отдохнула Фрейя.

Принцесса расстелила на полу платок, скрывавший ее лицо. К счастью, она была так мала, что ей, свернувшись, удалось уместиться на ткани. Стремясь улечься поудобнее, девушка положила свою сумку себе под голову вместо подушки и скрестила руки на груди. Хотя об удобстве не могло быть и речи. Для Фрейи казалось нереальным находиться в этой хижине. Еще недавно принцесса проводила свои ночи в кровати с балдахином, которая состояла только из подушек и одеял. Теперь же девушка бежала от мужчин, которые в течение семнадцати лет были ее союзниками.

Воспоминания о гвардейцах, лесных грабителях и прежде всего ее мысли о Талоне еще некоторое время удерживали Фрейю от забытья. Но со временем ее веки стали тяжелеть. Убаюканная стрекотанием насекомых, кваканьем лягушек в пруду по соседству с хижиной и равномерным дыханием Ларкина девушка в конце концов уснула. Последние несколько дней выдались напряженными для принцессы, и отдых был ей необходим.