Проклятый мир - [19]

Это были братья Леня и Федя, которые пока избегали судов и выходили из тупиковых ситуаций, используя свою сообразительность и проницательность. Они провели отлично время с родителями, а потом те уехали обратно на работу и приступили к засекреченным испытаниям и тайной разработке новейшего вооружения.

Агенты с уважением относились к своим начальникам и особенно сблизились с непосредственным начальником. Тот всегда был на их стороне и защищал их интересы, доказывая свою правоту бывшему сослуживцу, который ценил агентов, но при любой возможности мог обрушить на них свой гнев. За любую самодеятельность или другие мелкие и крупные нарушения шеф выливал бурю негативных эмоций на агентов, относясь к ним со всей строгостью закона, читая поучительные нотации.

Они удивлялись, как удавалось их непосредственному начальнику влиять на бывшего сослуживца и искать компромиссные решения. Блохин прислушивался к мнению своего друга и мог поменять свое решений или смягчить наказание. Но в чем секрет и успех такого влияния, агенты не знали, ведь они даже не догадывались о том, что в прошлом Блохин совершил много плохих поступков.

Косарев прекрасно знал обо всех незаконных деяниях бывшего коллеги и напоминал ему о них при любой возможности. Хоть он был младше по должности, но мог легко потопить своего друга, если тот решит не слушать его и будет дальше придираться к агентам. Они сейчас находились в секретном помещении и решили посмотреть новейшие достижения в области вооружения. Начальник подошли к кодовой двери, и Блохин начал набирать тайный код, который знал только он, но только сейчас что-то память подводила.

– Черт, какой код? Опять забыл, – ругнулся он и набрал первую цифру «один», ведь код был трехзначным номером. – Ты не напомнишь мне? Ведь ты все знаешь, так ведь, Косарь?

– Вспоминай сам, напряги свои извилины, Блоха, – обрезал Косарев, ведь эта дурость из-за раннего слабоумия непутевого начальника секретной службы его начинала веселить, но он знал этот легкий код, ведь он давно не менялся.

– А, вспомнил, – обрадовался Блохин и набрал код в виде трех единиц, и дверь открылась. – Черт, память начинает подводить, а ведь я не старый еще, а ты все время молодой. Не понимаю, как тебе удается не стареть, друг мой?

– В этом нет ничего сложного. Надо лишь следить за собой, но не все это могут, – уклончиво ответил Косарев, желая закрыть эту тему.

Они осмотрели новые военные достижения и потом расположились в совещательной комнате наедине и заперлись, чтобы им никто не мешал обсуждать важные дела. Там они выпили немного водочки и приступили к обсуждению государственных дел, но все-таки в разговоре была затронута больная тема о специальных агентах. Они проводили испытания и давно не участвовали в оперативной работе, поэтому надо было снова привлечь их к особо важной работе. Начальники сидели на удобных крутящихся во все стороны креслах возле большого лакированного стола.

– Зря ты их перевел на другую работу, ведь испытания и производство оружия это не их призвание, и они находятся не на своем месте, – затронул снова тему агентов Косарев. – Они блестящие агенты, а ты их задвинул и зажал в тиски. Они могут выполнять любые работы.

– Я задвинул их в рамки в наказание, ведь ты и так уговорил меня перевести их и снять с работы, а я хотел вообще выгнать их за беспредел и произвол. Ненавижу самодеятельность и нарушение приказов с законами, – объяснил снова Блохин. – Скоро я дам их новую работу.

– Насчет законов ты загнул, ведь сам столько раз их нарушал. Я ведь знаю твои подвиги в кавычках о присвоении чужих заслуг и игнорирование хулиганства в армии, защиту потенциальных убийц. Ты вылез наверх только с моей помощью, ведь именно я дал тебе эту должность, а с твоей черной деятельностью ты должен был торчать на нарах, – напомнил Косарь.

– Да, ты всегда был образцовым работником, и я завидовал тебе, признаюсь, но это дело прошлое. Я изменился с тех пор и заплатил сполна за эти ошибки. Ты помог мне тогда, но за агентов ты заступился зря, – признался Блохин.

– Не зря, а ты бы их лишил будущего и утопил в грязи за то, что они действовали незаконно на свой страх и риск. Они нарушили закон из-за благих целей и спасли людей, показав свою напористость и упорность, что я люблю в людях. Их поступок с точки зрения закона является преступлением, но с моральной точки зрения это правильный поступок, и я предпочитаю справедливость, – высказывался Косарев.

– Ладно, проехали. Ты отвечаешь за агентов, но я не потерплю больше скандалов, запомни это, так что будешь отдуваться за все передо мной. Больше ты не убедишь меня. Но если ты попробуешь утопить меня, но знай, что сам потонешь вместе со мной, – рассердился Блоха.

Косарев оставил своего друга в разгоряченном состоянии и перекошенной физиономии, но он видел, что шеф стал сильно сдавать и перестал понимать сущность плохих и хороших поступков. Он стал слабоумным маразматиком, ведь эта ранняя старость накладывала сильный отпечаток на ранее здоровый организм. Это была кара за совершенные давно незаконные поступки, поэтому Косарев знал, что его друг не протянет долго на этом посту и в ближайшее время умрет.