Проклятый фараон - [21]

Фараону понравилось и даже слишком. Когда я обустроила собственный уютный уголок в гробнице и достала альбом, то мужчина был в таком восторге, что рассматривал рисунки почти полчаса, подолгу задерживаясь взглядом на каждом и сокрушаясь, что не может к ним прикоснуться.

— Почему в твое время рисовали только в профиль? — задала я вопрос, пока Нимфес изучал разложенные на полу листы.

Мужчина поднял на меня глаза. Дыхание на секунду перехватило. Ну вот как можно разговаривать с человеком, один взгляд которого будит в душе столько эмоций?

— Боги и демоны могут проникнуть через рисунок в наш мир, — произнес фараон. — Если изобразить человека не в профиль, злой дух может воспользоваться возможностью и преодолеть грань миров, — голос мужчины изменился, став глуше и тише. Его пальцы провели по воздуху над одним из портретов, словно стремясь ощутить невидимую «дверь» или поймать духа, что мог выбраться наружу. — Если голова изображена в профиль, демон не может воспользоваться дверью, ведь взгляд фигуры будет обращен на грань, а не в наш мир.

— Ты веришь в это?

— Я никогда не видел демона, которому бы удалось пробраться в этот мир сквозь портрет. Но то, что делаешь ты настолько прекрасно, что миром вполне можно рискнуть, — фараон внезапно улыбнулся и в его глазах словно засияло солнце.

Мужчина буквально излучал радость всем телом и восторгался словно ребенок новой игрушкой. Одного взгляда не него хватало, чтобы в душе разлилось щекочущее ощущение счастья. А потому не смогла долго сдерживаться и, достав чистый лист и карандаши, попросила его некоторое время не шевелиться. Набросок вышел быстро. Руки работали сами, глаза привычно улавливали черточки, а фантазия трансформировала образ, дополнив мужчину крыльями. В моем воображении картинка выглядела гораздо шикарнее, но на доведение до ума требовалось время и удобное рабочее место, в моем же распоряжении были лишь коленка да свет фонарика.

Когда Нимфес увидел результат, то впал в ступор. Почти минуту он неотрывно смотрел на бумагу, а на лице его читалось удивление пополам со страхом.

— Тебе не нравится? — я встала с пола и поморщилась, ощущая, как же затекло все тело. — Он не совсем доделан еще.

— Нравится, — наконец, произнес Нимфес и поднял глаза на меня. В его взгляде читалось слишком много эмоций, больше, чем должно было бы появиться после обычного рисунка. Что происходит? Почему он реагирует так бурно?

— Если тебе не нравятся крылья, то могу убрать, — предложила я, пытаясь хоть как-то изменить ситуация. — Или через этот рисунок может пробраться демон?

Последняя фраза вырвалась сама собой и я тут же подумала, что Нимфес может обидеться. Главное, чтобы он не решил, будто это издевательство над его религией!

— Нет, — слово сорвалось с губ фараона тяжело, словно камень. — Думаю, тебе пора домой.

Взглянув на часы, я поняла, что Нимфес прав. Совсем скоро должен был приехать Мартин и этот момент пропустить не хотелось. Вот только что происходит? Неужели я каким-то неведомым образом переступила через черту, которую нельзя было нарушать? На сердце начала расти неприятная тяжесть. По всей видимости, друг не был настроен объяснять что-либо. Вот только чувство оскорбленного художника не так то легко заглушить.

— Можно мне прийти завтра? — спросила я, только чтобы дать ему время объясниться.

— Приходи, — одно слово, все, чего мне удалось дождаться. Мужчина так и замер над рисунком со сосредоточенным и печальным выражением лица.

По дороге домой пришлось сильно сосредоточиться, чтобы не заплакать. Непонятное поведение Нимфеса затронуло меня до глубины души. Рисуя, я всегда старалась, а сегодня, казалось, вообще всю душу в рисунок вложила. Так что же не так? Так и не придя ни к каким выводам, волевым усилием запихала чувства поглубже. Нечего раскисать.

Выйдя из автобуса у станции метро я решила зайти в магазин. Ничто так хорошо не успокаивает нервы, как Кока-Кола. Одна из маленьких слабостей, вредная, но не становящееся от этого менее вкусной. В последнее время весы показывали неутешительные цифры, так что от потребления Колы приходилось отказываться, но сегодня нервы буквально требовали сладкого.

Увы, если судьба задумала сегодня поиздеваться всласть, то помешать ей не сможет ничто. Стоило мне завернуть за угол, как что-то тяжелое опустилось на затылок. Последнее, что я успела увидеть перед тем, как отключиться, это смуглое, заросшее лицо человека, подхватившего меня на руки.

Из беспамятства я выходила тяжело. Голова ужасно болела, словно после жесточайшей пьяной гулянки, а во рту оказалась какая-то тряпка. Попытавшись ее выплюнуть, я потерпела фиаско. Глаза открывались с трудом. Взгляд заметался по окружающей обстановке, но узнавание никак не приходило. Окружающая обстановка к спокойствию и вовсе не располагала. Небольшое темное помещение было заполнено различным хламом. Ведра, швабры, доски, инструменты — все это было свалено на пол и возвышалось неаккуратными кучами по сторонам от меня. Единственный свет проникал через забранное решетками окошко под самым потолком.

Поднять руки не получалось, мешало что-то на запястьях и предплечьях. Похоже, меня связали. Я лежала на грязном полу прямо напротив железной двери, с кляпом во рту. Мысли путались и страх застилал глаза. Что происходит? Последнее, что удалось вспомнить, это желание зайти в магазин, а потом… удар по голове и темнота. Попытавшись встать, я обнаружила, что ноги связаны еще и в щиколотках. С руками сведенными за спиной было практически невозможно принять какую-либо устойчивую позу. Приходилось признать, что сейчас ничего нельзя сделать, оставалось лишь думать.