Проклятые экономики - [139]

Пришла и очередь самих правительств попользоваться плодами созданного денежного пузыря. Развитые страны существенно увеличили свои бюджеты, дефицит которых они стали финансировать за счет эмиссии долговых обязательств – последние выкупались и накапливающими резервы за счет роста потребления развивающимися странами, и глобальными инвесторами, готовыми взять на позицию всё больше финансовых инструментов. Растущие расходы бюджетов еще больше подстегивали потребление и вносили свою лепту в уже сформировавшуюся «восходящую спираль».

«Денежный ресурс» очень быстро перекосил экономику развитых стран и существенно повлиял на экономику всего мира. Фондовые рынки обрели небывалое значение. Инвестиционные банкиры богатели на глазах. В конце 1990-х годов менеджеры инвестиционных банков добились права летать только бизнес-классом. К 2007 году вице-президенты крупных инвестиционных банков (этот титул давали всем менеджерам, которым разрешали разговаривать с клиентами) перестали пользоваться бизнес-классом – они пересели в частные самолеты. Рост финансовых рынков вынес вверх цены на биржевые товары – та же нефть в 2000 году стоила едва ли 20 долларов за баррель, а спустя 7 лет – уже 120[682]. Петрократии (и вообще ресурсократии) расцвели, их фондовые рынки устремились в небеса – и этот взлет добавил к эйфории и тоже поспособствовал росту потребления.

Но всеобщее благоденствие длилось недолго. К середине 2008 года стало ясно, что ресурсов увеличения скорости обращения денег и кредитного плеча больше не хватает – потребление всё равно стало захлебываться (по мере его насыщения всегда требуется всё больший стимул для его роста на условную единицу), на рынках сформировался фронт «контрариев», трезво оценивающих шаткость построенной пирамиды и стремящихся зафиксировать прибыль, в сфере недвижимости начались неплатежи по ипотеке от клиентов, чьи возможности были явно переоценены банкирами в ажиотаже.

В начале 2007 года неожиданно именно государственное ипотечное агентство (FHLMC, Freddy Mac, как его называли в народе) отказалось производить выкуп ипотечных займов, сославшись на нехватку средств и низкое качество последних. Эта, казалось бы, локальная ошибка запустила пружину кризиса. Без рынка сбыта остались многочисленные кредитные организации, специализировавшиеся на выдаче ипотеки и в конечном итоге продававшие кредиты государству. Через два месяца обанкротился New Century Financial, а еще через три – American Home Mortgage Investment Corp. Рейтинговые агентства, до середины 2007 года упорно отстаивавшие безрисковость CDO с ипотечными долгами (S&P даже последовательно меняло методологию расчетов, чтобы в свете новых данных не снижать рейтинги), неожиданно спохватились и поставили на пересмотр рейтинги более 1000 финансовых инструментов, которые включали в себя ипотечные риски низкокачественных заемщиков [683][684]. До того бумаги, которые покупали частные инвесторы, считались абсолютно защищенными и имели рейтинг ААА. Сокращение кредитования в так называемом subprime-сегменте вызвало снижение стоимости недвижимости, а значит – снижение стоимости залогов по кредитам: к сотням тысяч заемщиков обратились банки с требованием срочно погасить часть задолженности или увеличить залоги (многие заемщики вполне могли продолжать обслуживать свои кредиты, однако гибкая и мягкая система регулирования банковского кредитования оказалась именно в этом месте невероятно ригидной – банки и кредитные агентства просто не могли себе позволить сохранять кредиты с недостаточными залогами). Быстро выяснилось, что банки и до падения стоимости недвижимости превысили все лимиты и завязли в схемах, дававших им возможность взять на позицию и перепродать клиентам большие риски.

Тогдашний президент Дж. Буш издал «Акт о стимуляции экономики», согласно которому снижались налоги и увеличивался выкуп государственными агентствами ипотечных кредитов. Но торможение роста ВВП, связанное со стагнацией потребления и кризисом на рынке недвижимости, уже спровоцировало падение финансовых рынков – снижение стоимости ипотечных бумаг вынудило инвесторов продавать и другие финансовые инструменты, избыток предложения вызвал резкое снижение цен, снижение цен спровоцировало панику. Падение рынков привело к фактическому банкротству крупнейших банков. Начало было положено Bear Stearns, но его выкупил JPMorgan. Правительства Европы и США бросились спасать банки, вливая в них денежные средства. И всё же 16 сентября 2008 года рухнул Lehman Brothers – один из старейших банков США, банк из когорты too big to fail. Спасать его не стали – его владельцы просто не смогли договориться с властями.

Падение Lehman вызвало эффект разрыва бомбы в толпе – началась паника. Рынки развитых стран потеряли в последующие месяцы 50 % стоимости [685]; рынки петрократий упали в разы; доходности даже по очень надежным долгам выросли до двузначных уровней. ВВП США упал на 2 %[686].

К началу 2009 года у властей большинства стран (да и у экономистов тоже) не было никакого представления о ближайшем будущем. Вестники апокалипсиса, которых немало находится в мире каждый раз, когда телега мировой экономики наезжает на очередную кочку, в невероятном возбуждении принялись предсказывать крах экономики США, построенной на долларе как на ресурсе, и общемировую катастрофу, результатом которой будет новая нормальность – хроническая рецессия, разрушение фондовых рынков, высокая безработица и сокращение общего богатства. Общественные объединения внесли немалую лепту в создание апокалиптического фона – чего стоило одно только движение Occupy, зародившееся в 2009 году в Калифорнии, охватившее почти 1000 городов мира и 82 страны и провозглашавшее, что причиной «страшного кризиса» является непомерная жадность и непорядочность банкиров и бизнесменов (особенно глобальных корпораций), в связи с чем необходимо экспроприировать «их богатства».