Проклятые экономики - [132]
Дисциплинированные, объединенные идеей реванша японцы активно развивали свою промышленность. За 40 лет с 1873 года производство шелка в Японии выросло в 12 раз [649], угля – в 35 раз, количество паровых кораблей увеличилось с 26 до 1514, железные дороги (которых не было в 1873 году) протянулись на 7100 миль [650], [651].
Надо сказать, что Япония индустриализовалась не стихийно, а в рамках четкого плана, и неприязнь к европейцам и националистические амбиции не помешали японцам сделать упор на копировании достижений «белой цивилизации» в рамках открытой экономики, с намеренным привлечением иностранного капитала и специалистов. Зарплата премьер-министра Японии (японца) была в 3,5 раза ниже, чем зарплата советника в министерстве путей сообщения (британца) и в 1,5 раза ниже, чем советника по развитию острова Хоккайдо (американца)[652]. В течение всего периода модернизации в Японии работали более 100 000 (а в отдельные периоды до 600 000) иностранцев, в основном инженеров, ученых, администраторов. Около трети бюджета министерства промышленности в конце XIX века составляли выплаты иностранным инженерам [653]. В созданном в 1877 году Технологическом институте готовились японские инженерные кадры, но преподавание в нем велось на немецком и английском, не на японском. Японцы массированно занимались reverse engineering – копированием западных машин и механизмов и организацией их производства (ВТО тогда не существовало, и запрета на копирование не было). В задачи крупных внешнеторговых Зайбацу входила добыча образцов и чертежей для последующего воспроизводства в Японии.
Параллельно японская имперская идея получила возможность частичного удовлетворения – в результате успешных войн были присоединены Корея и часть Китая, выиграна война с Россией. На фоне национального воодушевления Япония вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты и фактически получила карт-бланш на захват германских колоний в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Мало того, европейские партнеры, истощенные войной, перенесли свой спрос на вооружение, обмундирование и в широком смысле промышленные товары на японские предприятия – японская промышленность получила дополнительный существенный толчок вперед.
Японская стратегия копирующей модернизации оказалась успешной на фоне ослабевшей в Первой мировой войне Европы, кризиса 1929 года в США и хронически не развивающихся соседей по региону. К концу 1930-х годов Япония подошла объективно сильнейшей державой региона. Имперские амбиции и стремление взять на себя роль культурного, политического и административного лидера региона, посрамив «рыжих варваров», стали доминирующими в политике страны. Милитаризация шла ускоренными темпами, планы, которые уже открыто противоречили интересам бывших союзников по Антанте и США, не скрывались. Постепенно США, обеспокоенные действиями Японии, стали пытаться помешать ускоренному развитию военно-технического потенциала страны. Японцы были готовы силой заставить Штаты уступить.
7 декабря 1941 года Япония атаковала тихоокеанскую базу американского военного флота, втянув США в войну. Руководство страны (по крайней мере, публично) было уверено в победе, в результате которой Япония (захватившая Китай и большую часть Индокитая) присоединит Филиппины и другие острова Тихого океана и останется единственной империей этой части света. 14 августа 1945 года Япония подписала акт о капитуляции – все ее завоевания были освобождены, а сама страна, истощенная войной, оккупирована американцами, предварительно нанесшими экономике страны колоссальный ущерб массированными бомбардировками и уничтожившими два города среднего размера ядерными ударами. История как бы начиналась с начала – страна снова подчинялась варварам. Только теперь она еще и была разрушена (объем основных средств сократился на 25 % по сравнению с 1941 годом, 80 % кораблей, 34 % промышленного оборудования, 24 % зданий и сооружений было уничтожено), а большая часть трудовых ресурсов погибла на войне[654].
Американцы организовали оккупационное управление Японией, значительно больше заботясь о построении «демократии» (эта забота вообще отличает американцев на оккупированных ими территориях), чем об экономике и даже просто выживании населения. Страна испытывала тяжелый дефицит продуктов питания и товаров первой необходимости, налоговая система была парализована, у марионеточного правительства не было финансов. Американская гуманитарная помощь поступала властям и продавалась ими гражданам за местные деньги, которые активно печатались – в стране был период гиперинфляции.
Однако после того как Япония приняла новую конституцию (написанную за шесть дней группой американцев, среди которых не было ни одного специалиста по конституционному праву) и в соответствии с ней стала парламентской демократией с императором, «являющимся символом единства нации», фокус оккупационных властей сместился на экономику. Первым шагом стала земельная реформа. До 1946 года основная часть земли в Японии продолжала принадлежать аристократам. Реформа, разработанная американскими экономистами, предусматривала выкуп земли по ценам, установленным перед войной (то есть до периода гиперинфляции) в рассрочку на более чем 30 лет (оплата была сделана долговыми обязательствами государства) и продажу ее крестьянам (по нормам и в соответствии с фактической готовностью к обработке). С учетом гиперинфляции, земля была фактически реквизирована и передана мелким собственникам. Аристократы потеряли последние остатки влияния в обществе.
