Проклятие Звёздного Тигра. Том III - [16]

Я, как послушная девочка, посмотрела. Зеркальце в деревянной резной оправе. И платье зелёного цвета, отделанное золотистым кружевом. По-моему, я таких прежде не носила. Конечно, я и название ткани позабыла. На ощупь она кажется плотной, мягко шуршит в пальцах, слегка поблёскивает. Мне отчего-то ясно: платье отлично подходит для жаркого лета. Что ж это за ткань?

Энтису вроде тоже интересно: он на платье так уставился, словно дырку в нём решил проглядеть.

— Спасибо, — я улыбнулась Вилу, испытывая удивление, и немаленькое: странно обнаружить такую предупредительность в существе мужского пола и столь нежного возраста. И ведь платье-то красивое!

Он — вот непонятное создание! — глядел в землю с таким видом, будто у него болит зуб, а он очень не хочет этого показывать. Вот же чёрт! Что, спрашивается, положено делать, когда тебе дарят подарки? Поблагодарить — ну, я и пытаюсь, а он чем-то недоволен… А подарок ли? А если нет, то какова цена?

— Очень красиво, — осторожно обратилась я к Прекрасному Рыцарю.

— Да, — согласился он. — Глаза твои похожего цвета. Вроде изумрудов на просвет.

Как мило, спасибо, но ответом на мой незаданный вопрос сие замечание не является.

— Но… — я постаралась выглядеть нерешительной и смущённой. — Вы разве богаты? Вы не должны…

— Глупости! — перебил Прекрасный Рыцарь. — Мы не должны бросать людей без помощи, а остальное ерунда. Богатство ни при чём, просто среди деревьев… забываешь о Сумрачном, — он вопросительно улыбнулся: — Понимаешь? Здесь почти ничего не нужно — ни нарядов, ни изящных вещей… Обходишься тем, что есть, и это не тяготит. Конечно, мне надо было достать тебе платье, как только мы тебя нашли.

Прекрасно. Полный порядочек. Первоначальное впечатление меня не обмануло: хороший мальчик, мамина-папина радость, и вместо ума — набор светлых иллюзий о том, что мир устроен для всеобщей дружбы и доброты. Нет, всё-таки мне здорово везёт. Уж если просыпаться непонятно где и без памяти, то лучшей компании, чем этот наивный ребёнок, и придумать невозможно.

Вил сидел, склонив лицо, и я могла любоваться только гривой чёрных волос. Энтис разумно выбрал для созерцания вид поинтереснее — меня в бликах костра. А я украдкой смотрела на Вила. Он всегда такой, или что плохое стряслось? И вдруг мне показалось, что я всё прекрасно понимаю. Его. Себя. Мир и суть вещей… Глупости. Ничегошеньки я не понимаю, даже простых слов — вроде «сумрачного».

О, проклятие, меня втянули в какую-то сложную игру, а я не знаю ни единого правила!

Я встала и оглянулась. Энтис взирал на меня с видом преданной собаки — только хвостом не вилял и в руку носом не тыкался. Зато настоящий пёс вовсю этим занимался.

— Ты в доме переоденься, — проницательно предложил Энтис, кивая на невзрачное строеньице в рост человека. Я-то вначале приняла его за собачью будку, но людям виднее. Они, в отличие от меня, имена свои знают. Дом так дом. В свете этого явления очень интересно — а какой тогда пресловутый замок?

В «доме», куда я сумела попасть, всего-то пригнувшись (я думала — придётся вползать на коленях), было темно до чёртиков, так что возилась я долго. У платья обнаружилась какая-то странная шнуровка, руки абсолютно не знали, как с нею управляться, и мне это ужасно не понравилось — ну ладно, память, но тело-то обязано помнить, как надевают платье! Разве такие навыки можно позабыть?!

В общем, настроение у меня испортилось. Я вылезла и пошла к костру, плюнув на шнуры, которые болтались по спине, надёжно запутавшись в волосах. Ещё не факт, что они должны быть именно сзади.

— О-о, — выдохнул Энтис, вставая мне навстречу. — Ты и впрямь Чар-Вейхан.

— Понятия не имею, о чём ты, — порадовала я его и повернулась к нему спиной. — Пожалуйста, завяжи шнуры, у меня никак не выходит.

Это ж каким надо быть застенчивым, чтобы столько времени собираться с духом? Похоже, мальчик понял, что начинает выглядеть дураком, и разобрался со шнурами — вот сюрприз! — быстро и ловко. Я бы сказала, ему не впервой. Ну и чего, спрашивается, вначале копался?

Я обернулась и проглотила замечание о его таланте шнуровать платья: вовсе и не он. Вил. А Энтис (поросёнок, нет бы предупредить!) с невинным видом стоял в сторонке. Ну, детишки, я вам припомню.

— Здорово у тебя получается, — промурлыкала я нежнейшим голоском, подступая к Вилу вплотную. Он поднял лицо, на что и было рассчитано. — Когда надо будет снимать, ты мне снова поможешь?

Мне показалось, в глубине бездонных чёрных глаз мелькнул отсвет лукавой усмешки.

— Если пожелаете, сьерина.

Ну нет, дружок. Я тебя так легко не отпущу, не надейся. Фокус твой с опусканием глаз не пройдёт.

— Тебе нравится?

Я покружилась перед ним, задев взлетевшей юбкой его руку. Я знаю эти игры, малыш, поверь. Сама в них играю.

— Так приятно касается кожи. И ты отлично угадываешь размеры.

Смотрит он, словно боится уронить нечто хрупкое. Или его кто-то обидел? Не я, точно.

И вчера, мой милый, ты не звал меня «сьериной»!

А вот Прекрасный Рыцарь — тут всё чисто, без подвоха. Откровенное мальчишеское восхищение, в котором даже нет стремления обладать, — просто глазеет на симпатичную девушку с удовольствием.