Проклятие Звёздного Тигра. Том II - [29]

Сердце колотилось так, словно она от Ла-Джиаса бежала без остановки, а не летела на скиммере. Больно не было. Ничуточки. Пить хотелось, да. А боль… и впрямь вытекла в землю, как ей виделось в пси-трансе? Никогда у неё такого странного транса не бывало… А ведь исцеление ‒ тоже специя! Я же вылечилась? Ну, по крайней мере, неприятные ощущения убрала. Она вздохнула: если честно, убрала не я. Само всё получилось, а я вроде и ни при чём. Хорош тигр, в собственных специях не разбираюсь!

Скиммер она оставила в Ятрине и поспешила из городка убраться: ей казалось, он весь пропах едой, не из синтов, настоящей и вкусной, а вновь экспериментировать с чужими карманами ей не хотелось ‒ уж где-где, а в Ятрине, в двух шагах от университета, любой прохожий запросто может оказаться мэтром. Добираться до универа пешком ей не очень-то улыбалось, но не лететь же к Рейну на ворованном скиммере! Идти, конечно, дело пустяковое, и синтов на дороге полно, но в голову лезли мысли, что полгода назад они шли бы тут вдвоём… особой радости путь ей не доставил. К тому же, в огромном лесу, без труда укрывшем бы и три учебных комплекса, условий для туристов предусмотрено не было, равно как и стрелочек «Университет ‒ туда»; оставалось довериться чувству направления и удаче. И надеяться, что запасённой у последнего синта еды будет пусть не вдоволь, но хотя бы почти достаточно.

___

Рейн пытался прогуливаться, думая: правильнее использовать тут слово «метаться». Пятый день его лесные «прогулки» сводятся к следующему: он бродит туда-сюда по кусочку воображаемой прямой от университета до Ятрины, мечется, словно дикая пантера по клетке. Я отвык играть с огнём, усмехнулся он, садясь на поваленный бурей и временем ствол. Действовать, опираясь на предположения о характерах и чувствах других людей, ‒ куда опаснее, чем самые рискованные научные эксперименты!

Он прилёг на стволе, как на кушетке, закинув руки за голову: изящный, гибкий, замерший в ленивой позе и в то же время настороженный ‒ и впрямь чёрная пантера, чья дрёма в любой миг может перетечь в прыжок на добычу, в молниеносный и точный удар. Его губы едва заметно улыбнулись: он сам видел сходство. Студентом он развлекался, создавая «пантерий» образ, а дело, которому он отдал молодость, отточило повадки огромной хищной кошки, и они стали неотъемлемой его частью ‒ как и пристрастие к чёрному. А о том, что будет мэтром, он знал с детства ‒ ещё в школу не пошёл, когда понял все свои специи. Десять. Максимально возможное число, как доказал в своей «Аксиоматике» великий Тайгер. Тигр на одном из Дозвёздных языков. Может, поэтому мэтров зовут тиграми? В юности он был просто одержим Тайгером, умершим много веков назад, а позже сделал его темой своей диссертации. В юности… Он вздохнул. В университете они слыли неразлучными друзьями, два «тигра-десятки», но Рейна уже тогда приятели прозвали Багирой, а его друг был Шер-Хан, тигр из той же старой сказки. Идиоты, с горечью подумал Рейн. Интуиция сенсов!.. ну почему мы столь упорно отказывались слышать намёки нашей интуиции? А может, мы все просто-напросто плохо помнили сказку?

Она вышла из зарослей и замерла, не сводя с него глаз. Похудевшая, в грязной, кое-где порванной одежде… Внутри него медленно начали расплетаться тугие узлы ‒ впервые с момента её исчезновения.

‒ Привет, странница. ‒ Он сел, поставил ногу на ствол, обхватил руками колено. ‒ Как дела?

‒ Нормально, ‒ небрежно бросила она. ‒ А у тебя?

‒ Неплохо. Если не считать, что кое-кто нежданно исчезает, оставляя меня в недоумении: то ли это всего лишь страсть к перемене мест, то ли я что-то натворил.

Она со смешком опустилась в траву ‒ вполне грациозно для того, кто едва не падает от усталости.

‒ Ты-то уж точно не натворил.

‒ Хм. Среди наших юных дарований ‒ обычно двушек, по причине, мне неведомой ‒ встречаются любители весьма своеобразных шуток.

‒ Шутки, ‒ надменно сообщила она, ‒ меня абсолютно не волнуют.

‒ В высшей степени удобное свойство, ‒ согласился Рейн. ‒ Ты есть не хочешь? Может, идём домой?

Судя по безупречному удивлению во взоре, глупости вроде еды были ей более чем безразличны.

‒ Ты сердишься, Рейн?

‒ То есть, бурно ли негодую? Нет. Огорчён, скорее. Я думал, ты мне всё-таки доверяешь.

‒ Я и доверяю. Вот обещай кое-что, и я сразу поверю.

‒ Обещаешь? ‒ серьёзно уточнил он. Джис рассмеялась. Её взгляд был холодным и настороженным.

‒ Дай слово, что не станешь расспрашивать и разузнавать. Или я опять уйду.

‒ Не очень справедливо, ‒ мягко возразил он. ‒ Ты ведь пришла сама. А не тебя привела полиция.

‒ Полиция, ‒ фыркнула девочка, ‒ фиг бы меня нашла.

‒ Допустим. А как насчёт равновесников? Мне стоит верить, Джис. И стоило бы предупредить.

‒ Тогда, ‒ усмехнулась она, ‒ убегать совсем неинтересно. Рейн, а кого берут в равновесники?

Мерейн даже дыхание задержал на миг. Он и надеяться не мог на такую невероятную удачу!

‒ Ну, вот меня в своё время взяли.

‒ Тебя? ‒ глаза у неё заблестели. ‒ Ты работал в СБР? А оттуда разве уходят?

‒ Насильно там никого не держат. Это просто работа, знаешь ли. Не особая честь и не святой долг перед человечеством. Работу меняют иногда. Учителя людям нужны не меньше, чем равновесники.