Проклятие Тутанхамона - [33]

На третьей неделе марта здоровье Карнарвона заметно ухудшилось. Как писал Артур Мертон,

«в Каире… лорду Карнарвону внезапно стало хуже, и 17 числа у него развились рожистое воспаление и стрептококковое заражение крови в области головы и шеи. Как только причина была установлена, было назначено необходимое лечение (инъекции сыворотки), сразу же показавшее свою эффективность».[171]

В письме, написанном Говарду Картеру и датированном воскресеньем 18 марта, леди Эвелин пишет о недомогании Пьера Лако, а затем говорит об ухудшившемся состоянии ее отца:

«Меня попросили написать вам и сказать, что Лако лежит в постели с инфлюэнцей и потому hors de combat, но, что хуже всего, наш старик совсем измотан и не в силах ничем заняться. Вы, верно, знаете, что москит укусил его в щеку в Луксоре и укус очень беспокоит его, а вчера у отца начали опухать шейные железы. Вчера вечером у него поднялась высокая температура, которая держится и теперь. Он настолько слаб, что не может говорить. Я пригласила [капитана] Флетчера Барретта [из королевского военно-медицинского корпуса] навещать его, и я полагаю, он вполне компетентен, но увы, я вижу, что отец все больше и больше слабеет. Так обстоит дело. Я пишу вам так, как есть, ибо не хочу, чтобы в газетах появились преувеличенные слухи. Конечно, может быть, ничего и не будет, но поскольку вы все — люди известные, я знаю, что нет ничего такого, что бы вы ни сделали и о чем ни подумали, что не получило бы огласки. Но я хотела бы, чтобы вы знали, что с нами творится. Мы скучаем по вам, и мне хотелось бы поскорее увидеть вас, мой дорогой.

Я просто хотела сообщить вам, как он себя чувствует.

С любовью, Эва».[172]

Но прежде, чем Картер успел получить это письмо в Луксоре, ему доставили телеграмму от леди Эвелин, отправленную в понедельник 19 марта. В ней Эва сообщала о крайне тяжелом состоянии отца и просила телеграфировать леди Карнарвон. Получив эту телеграмму, Картер поспешил выехать из Луксора в Каир, чтобы выяснить на месте, может ли он сделать что-нибудь для своего друга и патрона. Его расставание с сокровищами гробницы Тутанхамона оказалось длительным, ибо ему пришлось оставаться в Каире до тех, пор пока тело его умершего друга Карнарвона не было отправлено в Англию. Это произошло в субботу 14 апреля.

Во вторник 20 марта, в день отъезда Картера в Каир, Альберт Литгоу из музея искусств Метрополитен написал ему, излагая сложившуюся ситуацию:

«Леди Эвелин говорит, что состояние ее отца сегодня немного лучше, за что мы все благодарим небо. Вчера мы пережили самый тревожный момент, но сегодня температура у него [лорда] понизилась, и окружающие почувствовали, что его болезнь ослабла или пошла на спад».[173]

Хотя все ожидали, что Карнарвон пойдет на поправку, это оказалось не так. На следующей неделе его светлости вновь стало хуже, и близкие почувствовали, что он смертельно болен. Как писал Артур Мертон, «в последующие несколько дней у него держалась высокая температура, и его мучали сильные боли, ибо воспаление затронуло носовые пазухи и глаза».[174] Вскоре в письме, отправленном Картеру 19 марта, Ричард Бетелл из соседнего отеля «Шепард» сообщал:

«С сожалением сообщаю вам, что К.[Карнарвон] серьезно болен. Эва и слышать не хочет об опасности, но тот ядовитый укус сильно повлиял на него: у него заражение крови. У него высокая температура — 104° [по Фаренгейту]. Эва телеграфировала леди К.[Карнарвон]. Я надеюсь, она приедет на следующей неделе… Есть надежда, что через день или два он сможет победить болезнь, но в противном случае, боюсь, дело примет крайне серьезный оборот».[175]

Однако неделю спустя, в понедельник 26 марта, Мертон сообщал, что «отравление, судя по всем признакам, прошло».[176] К сожалению, это была лишь временная передышка, ибо уже на следующий день «проявилась пневмония правого легкого, и состояние больного вызывает серьезное беспокойство. Однако он вновь оправился, и когда 1 апреля прибыл лорд Порчестер, его состояние вновь вселяло надежду».[177] Но в отчете Мертона есть несоответствия, ибо, согласно опубликованным мемуарам шестого графа Карнарвона, он приехал в Каир только вечером в среду 4 апреля.[178]

В письме, датированном воскресеньем 1 апреля и написанном Аланом Гардинером своей жене, известный египтолог рассказывает о своем визите к графу, лежавшему на одре болезни, и о восхитившей его преданности леди Эвелин своему отцу:

«Я навестил его во вторник [27 марта] и пробыл минут пять, а в среду наступил сильный рецидив. Я пришел после беседы с Эвелин; это был тяжелый день, и у графа около шести часов утра последовал ужасный кризис. Мне было страшно жаль его… и почему только я так привязан к нему? А эта хрупкая девушка своей привязанностью к отцу просто разрывала мне сердце».[179]

В понедельник 2 апреля состояние лорда Карнарвона еще более ухудшилось, поскольку «его левое легкое было поражено инфекцией, и ему пришлось давать кислородные стимуляторы».[180] На следующий день всем казалось, что он не переживет предстоящую ночь. Но утром в среду 4 апреля ему вновь стало лучше. По словам Мертона, «температуру спала, и граф позвал цирюльника, чтобы побриться».