Проклятие Слизерина - [46]

Антонин безбоязненно перегнулся через перила, чтобы рассмотреть, как двигаются под ними лестницы второго этажа, потом резко вздернул подбородок вверх, всмотрелся в самую черноту, где скрывался потолок замка.

— Долохов, ты глухой или притворяешься? – осведомился Сенектус настойчивее.

— Притворяюсь, – скуксился Антонин, с неохотой отошел от парапета.

Во время экскурсии Сенектус раздал им листки с расписанием занятий, причем Августус незамедлительно принялся делать в своем листке заметки. Том с интересом заглянул ему через плечо, короткие записи напротив названий уроков в основном поясняли, на каком этаже находится искомый кабинет.

Они посетили Зал наград и колоссальную, на взгляд Тома, библиотеку. Стеллажи с фолиантами громоздились на нескольких ярусах, книги на самом высоком – седьмом ярусе – предназначались для старшекурсников, там же находилась и Особая секция. Доступ к ней был ограничен, пользоваться книгами из этой секции позволялось лишь тем, кто имел специальное разрешение, подписанное кем‑то из профессоров. О том, как пользоваться библиотечными книгами, первокурсникам поведала мадам Лайбрериан. Она до противного растягивала даже самые короткие слова, плавно жестикулируя при этом, большие чуть косые глаза с обожанием смотрели на книги. К концу ее лекции о пользе чтения слизеринцы, равно как и Сенектус, изнывали от скуки, потому несказанно обрадовались, когда в библиотеку вошли первокурсники из Когтеврана, и мадам Лайбрериан переключила внимание не них.

До обеда оставалось совсем немного времени, и Том, как и его однокурсники, уже умирал от голода, но Сенектус был непреклонен. После того как он провел их по пришкольным теплицам, где в этот момент проходили уроки Травологии у третьего курса, и лишь издалека показал поле для квиддича (значения этого слова Том так и не понял). Оставалось посетить лишь Больничное крыло. Главный колдомедик Хогвартса, мадам Кохен – невысокая дама с теплой улыбкой – к большой радости изнуренных первокурсников не стала докучать длительными разъяснениями. Лишь настоятельно попросила всех запомнить, где располагается Больничное крыло, и при любой травме, пусть и не существенной, обращать к ней.

Уже в Большом зале, когда проголодавшиеся они с аппетитом уплетали обед, Антонин заглянул в листок с расписанием.

Вторник:

Завтрак

8.00 – Трансфигурация (совместно с Когтевран)

9.00 – Трансфигурация (совместно с Когтевран)

Обед

15.00 – Зельеварение (совместно с Пуффендуй)

16.00 – Заклинания (совместно с Пуффендуй)

Антонин несколько раз пробежал по листку подозрительным взглядом, как будто выискивал опечатку.

— Чего‑то странное расписание… целый день без гриффиндорцев. Даже неинтересно.

— Зачем тебе гриффиндорцы? – спросил Августус раздраженно. – Затеять ссору? А потом что? Штрафные очки, гневный выговор от Сенектуса, затем от Слиппери и в завершение – отработка после уроков.

Антонин его даже не слушал. После того, как Сенектус рассказал о системе штрафов и наказаний, многие слизеринцы приутихли, но только не Антонин. В течение дня он умудрился перекинуться несколькими оскорбительными репликами с когтевранцами и гриффиндорцами, задираться к ученикам из Пуффендуя оказалось пустой тратой времени. Когтевранцы подстать репутации факультета раскусили тактику Антонина, правильно истолковав его необоснованные обвинения, теперь попросту игнорировали. Но к великому счастью Антонина, гриффиндорцы оказались менее рассудительными и более вспыльчивыми. Теперь Долохов сиял, как керосиновая лампа в беззвездную ночь, поскольку нашел неприятелей, распри с которыми скрасят его время обучения в Хогвартсе.

Августус, оставив неисправимого Антонина в покое, бросил осторожный взгляд на Тома, спросил негромко:

— Том, что за тетрадь вы с Элджи отдали Сенектусу вчера вечером?

Том чуть не поперхнулся куском пирога с курятиной, долго прокашливался, чтобы успеть сообразить, как ответить. Августус терпеливо ждал.

— Откуда ты знаешь? – спросил Том осипшим голосом.

Августус многозначительно покосился на смутившегося Элджи, который старательно делал вид, что не замечает, как рассердился Том.

— Элджи, я же просил…

— Ты просил не говорить о тетради посторонним, но Августус и Антонин нам не посторонние. Они наши друзья, а от друзей секретов не бывает, вот, – выпалил на одном дыхании Элджи и залился краской. От неловкости он ниже склонился над тарелкой с супом, ложка в его руке замелькала, как крылья лодочного пропеллера.

— Хорошо хоть не додумался рассказать О’Бэксли, – заметил Августус разумно. – Или додумался?

Том взглянул на Элджи испытывающе, но тот головы не поднял, звучно хлюпая, продолжал поглощать луковый суп.

— Так чего там с тетрадью, – напомнил заинтригованный Антонин.

Том тяжело вздохнул, от безысходности принялся рассказывать, как столкнулся с сумасшедшим стариком в Косом переулке, и что из этого вышло. С каждым его словом лицо Августуса становилось все более задумчивым, а глаза Антонина загорелись от восторга.

— Когда я ехал учиться в Хогвартс, на такое даже и рассчитывать не мог, – заговорщически подмигнул Антонин. – Это же здорово! А когда Сенектус обещал перевести текст?