Проклятие Слизерина - [15]

— Ох, ну конечно–конечно, – засуетилась толстушка. – Проходите… Том, милый идем.

***

На свежий воздух Том выбрался сияющий, как новенькие золотые галлеоны, что приятно оттягивали карман. Тетушка Дотти наотрез отказалась выпускать Крестную, пока та отведает ее утренней стряпни. При этом Крестная, как показалось Тому, не особенно противилась, но когда тетушка Дотти вознамерилась накормить вторым завтраком и его, вспылила. Велела кузине подобрать для Тома сносную мантию, высыпала на стол золотые, серебряные и бронзовые монеты.

Том повел плечами, бодрящий ветерок приятно колыхал подол мантии, темно–коричневой – тетя Дотти подбирала под цвет глаз. Магазин тети Дотти был одним из множества других, что ютились вдоль серой ленты мостовой, место это волшебники попросту называли Косым переулком. Том в последний раз оглянулся на вывеску магазина тети Дотти – «Sco‑Well’s clothes»[3], бодро зашагал по проулку.

Косой переулок наводнили, казалось, сотни волшебников, над крышами магазинов поднимался беспокойный шум и гвалт. С высоты птичьего полета улица походила на бурную реку с пестрыми водами, что журчала на перекатах, закручивалась бурунами, ежесекундно меняла направление. Чистое лазурное небо походило на низкий купол: чудилось, протянешь руку и коснешься, на своде возникали редкие белесые ленты облаков, тотчас таяли от легкого дуновения ветерка.

Перед глазами мелькали разноцветные мантии, накидки, плащи, от прохожих пахло засушенными травами, домашней выпечкой, благовониями и еще чем‑то незнакомым. Волшебством, определил Том. Несколько раз на глаза попадались маглы; как дети, так и взрослые, вели себя привычно, как если бы прохаживались по обычным магловским магазинам Лондона. В новой одежде он почти не выделялся из толпы обитателей переулка, разве что огоньки любопытства в глазах выдавали.

В этой толчее Том налетел на кого‑то, поспешно обернулся, чтобы извиниться, да так и обмер с открытым ртом. По спине пробежали холодные мурашки, перед ним стоял старик в помятых пропыленных лохмотьях. Скрюченная, как вопросительный знак, спина, седые неопрятные волосы космами падали на плечи и высокий лоб, из‑под кустистых бровей на Тома таращились маленькие глазки, острый, как нож, взгляд пробежался по лицу, мантии.

— Смотри куда идешь, щенок! – рявкнул старик беззубым ртом. Присел, узловатые пальцы цепляли с мостовой оброненные по вине Тома книги.

— П–простите, сэр, я случайно, – неловко извинился Том, помогая собирать книги.

— Ничего не бывает случайно! И ты здесь не случайно. – Старик подозрительно огляделся, спросил хриплым полушепотом: – А может быть ты один из них? Из этих выродков, что позорят всех добропорядочных магов?!

Том невольно отстранился, взгляд у старика был настолько безумный, что казалось вот–вот набросится, только дай повод.

— Я нет… я не из них, – оправдывался Том, еще не понимая, кто такие «они».

Но старик уже не слушал, подобрав последнюю книгу, прихрамывая ковылял к запущенного вида книжной лавке. Та больше походила на старую картонную коробку, размокшую от дождя, стены покосились, крыша чудом держалась, а в грязной витрине зияли дыры с острыми краями.

— Они уже везде… – остерегал невидимого собеседника старик, не переставая оглядываться вокруг. – Думают, что надели мантии, взяли в руки палочки, так стали волшебниками. Им никогда не стать настоящими волшебниками, я им не позволю…

Том непроизвольно передернул плечами, слова старика туманны, но угрозу в них услышит и глухой, а устрашится даже мертвый. Взгляд невольно упал на мостовую, в пыли лежала одинокая книга в невзрачной обложке.

— Сэр, постойте! – спохватился Том. – Вы обронили книгу…

Он осекся, почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Старая, как и ее хозяин, книжная лавка исчезла. Вместо замызганной многовековым слоем грязи и пыли витрины блестели прозрачные стекла, на ветру слегка поскрипывала вывеска кузнечных дел мастера. У распахнутой двери, лениво прислонившись к косяку, стоял дюжий мужик в фартуке кузнеца, солнце задорно играло на обнаженных плечах.

Том подошел ближе, с непониманием уставился на витрину, в которой выставлено все: от обычного гвоздя до витиеватой кованой решетки.

— Что‑то ищешь, парень? – улыбнулся кузнец приветливо.

Том спросил с неуверенностью в голосе:

— Сэр, на этом самом месте была книжная лавка. Ветхая, с покосившейся дверью и разбитой витриной. Ее владельцем был старик с длинными седыми волосами. Не знаете, где он?

Кузнец обвел свой магазин ошарашенным взглядом, вновь взглянул на Тома.

— Странно, что ты спросил… Здесь и впрямь была книжная лавка. Она принадлежала какому‑то выжившему из ума старикашке. Только тебе‑то, откуда это известно? Лавку продали моей семье, сразу после смерти старика, с тех пор не меньше тысячи лет минуло.

— Тысячи?.. Но я же…

Том невольно отступил, вдруг кузнец подтрунивает над ним, но тот смотрел серьезно, даже обеспокоено, мохнатые брови сошлись на переносице. Наконец кузнец недовольно крякнул, зябко повел дюжими, будто вытесанными из гранита, плечами.

— Шел бы ты отсюда, парень. Неровен час беду накличешь.

Уговаривать не пришлось, Том сам был рад покинуть странное место. Выбросить книгу он не решился, вдруг случится вновь встретить того безумного старика, кузнец мог ошибиться. Однако в пестрой толпе волшебников, как не вглядывался, сутулая фигура в лохмотьях больше не мелькала.