Проклятие рода Гамбрелли - [32]

— О, да, и не просто любишь, а очень любишь. Человек, который хоть раз в жизни любил по-настоящему, всегда отличит правду от игры.

— Ну, хорошо, допустим, я его люблю. И что дальше?

— Но ведь и он точно так же любит тебя. Надо быть совершенно слепым, чтобы не видеть столь очевидной вещи.

— Вот уж точно нет! — с пылом возразила Анджелика. — У него странное убеждение, что, когда мужчины Гамбрелли влюбляются, они попадают под власть старинного родового проклятья.

— Что за чушь! Значит, по-твоему, Чезаре страдает?

— Разумеется, нет! — воскликнула Анджелика, хорошо зная, что Чезаре Гамбрелли обожает свою Робин. — Но не меня тебе нужно в этом убеждать! Впрочем, я не понимаю, зачем мы говорим обо всем этом. — Девушка встала. — Ты же не хочешь, чтобы я встречалась с таким сердцеедом, как Вольф Гамбрелли!

— Я же просил тебя не судить Вольфа по моему поведению в последние тридцать лет.

— А как насчет его поведения?

— Нет, Энджел, даже по этому не стоит судить Вольфа, — настаивал Стивен. — Он холостой мужчина. И может вести себя как захочет. Но, без сомнения, все изменится, когда он встретит любовь всей своей жизни.

— Он не хочет серьезных отношений.

— Энджел, а как ты считаешь, зачем я свел вас двоих?

Анджелика резко развернулась, заглянув в лицо Стивена.

— Ты же не серьезно это говоришь! — Отец не мог все это спланировать. Он не желал, чтобы она и Вольф полюбили друг друга. Или?..

— О, я говорю очень даже серьезно. Я считаю Вольфа своим сыном. И лучше, чем кто-либо другой, знаю, что он честный, добрый и глубоко порядочный человек, которого я искренне уважаю. Никому другому я не смог бы доверить такое сокровище, как моя дочь.

— Но как такое возможно? — в изумлении произнесла девушка. — Он же легкомысленный пустышка, меняет женщин как перчатки!

— Или как свои шелковые простыни, да? — пошутил Стивен. — Не верь всему, что пишут в газетах, Энджел.

Однажды Вольф сказал ей то же самое...

— У Вольфа, разумеется, были женщины, да. Было бы в высшей степени странно, если бы такой красивый и здоровый мужчина, как он, к своим годам — а ведь он уже далеко не мальчик, тридцать шесть лет как-никак! — остался девственником. Ты ведь не хотела бы иметь дело с Вольфом-импотентом или с Вольфом-дурачком, — продолжал Стивен. — Да, женщины к нему льнут. Но нельзя сказать, что он спит с каждой, кто вешается ему на шею. Их вовсе не такое количество, о каком судачат в прессе. В отличие от меня Вольф никогда не был женат. И никогда даже не скрывал, что у него нет никаких обязательств ни перед кем.

— Точно.

— Но это не значит, что он никогда не захочет серьезных отношений.

— Но разве то, что Вольф уехал отсюда при первой же возможности, не доказывает, что он не любит меня? — ехидно ввернула Анджелика.

Стивен покачал головой.

— Это доказывает лишь одно: как и большинство мужчин, Вольф боится навсегда связывать свою жизнь брачными обещаниями. Ему нужно время, чтобы понять: жить вместе с любимой женщиной — счастье, а не обуза. Дай ему время, Энджел, — посоветовал Стивен. — Не торопи! Позволь уйти и подумать немного. Сможешь?

— У меня просто в голове не укладывается все это. И не уверена, что твой друг Вольф скажет тебе спасибо — как и я, могу добавить! — если узнает о твоем сводничестве!

— Испугала! Я и не прошу никакой благодарности. А вот полдюжины внуков, с которыми мог бы резвиться и играть, очень даже хочется.

— От меня и Вольфа ты внуков не дождешься.

— Посмотрим. Судя по тому, что я слышал в больнице, у меня будет не полдюжины, а целая дюжина внуков. Спать не давали, черти! Прости, прости, я пошутил, не красней так. Все, мне пора в постель.

Пунцовая от стыда Анджелика помогла отцу подняться.

— Полагаю, мне бессмысленно желать тебе спокойной ночи? — усмехнулся мужчина.

Да уж! Помимо того, что девушка переживала из-за отъезда Вольфа, разговор с отцом заставил ее глубоко задуматься.

Быстро заснуть ей точно не удастся!

* * *

Вольф не понимал, что на него нашло, когда он в час ночи подъехал к загородному дому Стивена и позвонил в дверь.

Вернуться сюда посреди ночи — безумие, но мужчине было абсолютно наплевать на мнение других людей.

Вольф надеялся лишь, что Холмс впустит его, а Анджелика не пожелает его видеть. Не то чтобы мужчина позволил бы выставить себя за дверь, не поговорив с Энджел; хочет она того или нет, но ему нужно сказать ей все, что наболело у него на душе. И это настолько важно, что он даже не в силах дождаться утра.

Все объяснения, которые Вольф приготовил для Холмса, вылетели у него из головы, когда дверь открылась и мужчина увидел на пороге Анджелику, а не дворецкого.

Она молча смотрела на него несколько секунд прежде, чем заговорила.

— Что ты здесь делаешь?

Ее темные волосы рассыпались по плечам над таким же темным платьем, подчеркивавшим кремовую белизну тела.

— Я понимаю, что уже поздно...

— Неужели? Какой ты сегодня сообразительный.

Спокойно, сказал себе Вольф. У тебя есть цель, и ты должен добиться ее.

— Можно войти?

Анджелика сидела в темной гостиной и думала о словах отца, когда услышала звонок в дверь и быстро пошла открывать, чтобы никого больше не беспокоить. А когда посмотрела в дверной глазок — увидела Вольфа.