Проклятие Раффы - [3]

…Делать, "как все", нам почему-то не хотелось. Наша Любовь должна быть чище, чем всё, что нас окружает, и — выше… Так нам тогда казалось… Меж тем время шло, явно не собираясь предлагать нам какое-либо решение нашей проблемы. Отчаяние охватывало нас, поцелуи в парке и объятия при расставании становились всё невыносимее… Мы уже готовы были, махнув рукой на всё, потерять рассудок прямо на лавочке… Когда-нибудь. Однажды. В сумерках…

…Однажды в сумерках к нам подсел какой-то седовласый, но поджарый и крепкий старик. Не знаю, как это получилось — но за полчаса он выудил из нас всё. Немного помолчал, перебирая чётки.

— Вы давно знаете друг друга? — Вдруг спросил он.

— Первый раз мы встретились… в начале июля… — Нерешительно произнёс я.

— И, естественно — Любовь с первого взгляда? — Улыбнулся он.

— Почти… — Опустив очи, в один голос ответили мы оба.

— Значит, две луны уже прошло… — пробормотал он и затих. Озадаченные, мы не решались спрашивать, а он молчал.

— Пожалуй, я попробую вам помочь. — Наконец вымолвил он.

— Как? — Не пытаясь скрыть недоверия, поинтересовался я.

— Если я вас правильно понял, вы хотели бы заключить брак, чтобы не оскорбить свои чувства грехом внебрачного соития…

— Ммм… да… — кивнул я, с трудом разбираясь в его лексике.

— Я думаю, что смогу вам помочь. — Твёрдо заключил он и кивнул Айше:

— Пойдём…

— Куда?! — Опешил я, на всякий случай вцепившись в неё, как в свою последнюю надежду в этой жизни. Она улыбнулась:

— Я у него живу…

— Так это… и есть тот самый… монах?

— Тот самый… Пусти, больно… — Только тут я сообразил, что мои пальцы уже оставили синяки на запястье девушки. Пришлось целовать — иначе синяки не сошли бы…

— Я — член тайного Ордена Сознания Вселенной. — Меж тем счёл нужным представиться старик. — Равные мне не претендуют на тайную или явную власть на Земле, на материальные блага или положение в обществе. Но знания, которыми мы владеем — более высокого уровня, чем общество может себе представить. И вследствие этого мы имеем сильную… и тайную власть. Над людьми, над их чаяниями, помыслами, поступками и судьбами. — Он немного помолчал, как бы оценивая, не сказал ли что лишнее. — Применение этой власти обычно не поощряется орденом… Но в вашем случае… Я думаю, что буду прав, если помогу вам.

— Вы можете загипнотизировать тех, кто должен зарегистрировать наш брак? — Нерешительно произнёс я.

— Или — попика, который произведёт венчание? — Усмехнулась Айше.

— Ни то, ни другое. — Уголками губ улыбнулся старик. — Я помогу вам заключить ваш союз… там. — Он показал глазами на небо. — Это проще, чем вы думаете. Но это — и опаснее…

— Почему? — В один голос спросили мы.

— Проще — потому, что вам для этого никто не нужен — ни попик, ни клерк-регистратор. Всякий может обратиться к Создателю лично… Если причина серьёзна — а в вашем случае, я думаю, это так — вы можете воспользоваться этим правом.

— Но… Как? — Окончательно сбитые с толку, мы переглянулись.

— Я вам помогу. — Кивнул старик. — И — скажу, принято ли ваше обращение, и — каков результат. Но… — он бросил на меня испытывающий взгляд, — не забывайте, что это и опаснее… Вы будете иметь дело не с людьми, равными или подобными вам, а с самим Творцом. А с ним шутки плохи…

— То есть?

— То есть — если вы невинны и нуждаетесь в помощи — он вам поможет. Но в ответ вы должны будете принять на себя некоторые обязательства.

— Какие обязательства? — Настороженно поинтересовался я. — Уж не придётся ли мне продавать душу дьяволу?

— Не богохульствуй… ни в словах, ни в делах, ни в помыслах… — Строго сказал старик. — Тогда у тебя будет шанс обрести понимание… — Он немного помолчал, перебирая чётки. — А обязательства будут совсем несложные…

— Так какие же? — Нетерпеливо перебил его я.

— Совсем несложные… — Как бы про себя задумчиво повторил старик. — Просто… Вы должны будете заявить, что чувства ваши стоят того, чтобы за них просить… Следовательно — вам нетрудно будет пообещать, что вы никогда их не предадите…

— И всё? — Мы удивлённо переглянулись.

— Да. Но, если вы нарушите это обещание… — Старик почти заснул, увлёкшись чётками. — То не удивляйтесь, если ваша последующая судьба будет восприниматься вами, как кара… Тяжёлая, страшная и неотвратимая… — Наконец тихо закончил он.

— Я думаю, нас это не испугает. — Твёрдо сказал я, неуверенно переглянувшись с Айше. И, приободрённый её согласной улыбкой, ещё более решительно добавил:

— Мы готовы дать любые обещания, связанные с нерушимостью нашего брака.

— Мы ведь вступаем в него не для того, чтобы разводиться… — Тихо добавила она.

— Большинство людей вступают в брак не для того, чтобы разводиться… — Возразил старик. — А потом — большинство же — или разводятся, или — всю жизнь мечтают развестись… Такова жизнь… — И он затих, задумчиво глядя куда-то вбок. — Проблема в том… — монах снова ожил и зашелестел чётками, — что вы… в этом случае… и не будете иметь такой возможности: этот союз в течение всей вашей жизни нерушим. Он не может быть расторгнут или объявлен недействительным никем — ни церковью, ни обществом…

— Почему? — Удивилась Айше.

— Потому, что заключён выше… — Вздохнул старик. — И — силой, против которой никто в этом мире никакой власти не имеет. — Задумчиво добавил он. — Вы можете не бояться этой силы, пользоваться её безграничной поддержкой и защитой — до тех пор, пока не нарушите данное слово, пока вы будете сами творить ваш союз, созидать… Если же вы начнёте его разрушать… — Он снова помолчал. — То проклянёте тот день, когда согласились на моё предложение. — Озадаченные, мы молчали. Конечно, мы были уверены, что любим друг друга. Конечно, мы хотели, чтобы наш брак был "заключён на небесах". Но предательское "а вдруг" всё же засосало под ложечкой: уж очень "убедительно" говорил старик… Но — молодо, зелено… Молодость и влюблённость быстро взяла своё. Мы согласились. Мы просто не могли не согласиться.