Проклятие Оркнейского Левиафана - [54]

Никлас потер грязное пятно на своей докерской куртке из непромокайки, натянул мятую кепи на самый нос, и принялся осторожно, но решительно, протискиваться к барной стойке, раскинувшейся от стены до стены старинного притона, служившего местом встреч всех работяг северных верфей. Он хорошо знал это место — старую пивную «Под Мостом», и потому обогнул стороной шумные компании завсегдатаев, готовых затеять ссору с любым новичком. Пробравшись бочком, вдоль стены, мимо до смерти уставших грузчиков, молчаливо потягивавших портер из глиняных кружек, охотник добрался до самого края обшарпанной и липкой стойки.

Отодвинув в сторону какого‑то юнца, дремавшего за стойкой, Никлас облокотился об изрезанные ножами доски. Бармен — огромный толстяк с копной белоснежных бакенбард, грозивших перерасти в бороду, суетился у дальнего конца, разливая пиво по глиняным кружкам. Райт вытащил из кармана монету, постучал ее о доски, и толстяк тут же вскинул голову. Увидев нового клиента, он оставил кружки и отправился к Никласу, на ходу вытирая пухлые руки полотенцем, перекинутым через плечо.

Подойдя ближе, бармен косо глянул на спящего юнца, и, убедившись, что тот пребывает в мире грез, наклонился над стойкой.

— Привет Ник, — сказал он, сопя и отдуваясь. — Какими ветром?

— Все тем же, — медленно ответил охотник, разглядывая круглое лицо толстяка.

Оно было ярко красным, словно намазанным свеклой, и в обрамлении белоснежного пуха бакенбард походило на странное украшение Рождественской Недели. Пухлые щеки тряслись, мелкие глазки были прищурены, а огромный нос, покрытый сеткой лопнувших сосудов, приобрел фиолетовый оттенок. Не слишком приятное зрелище.

— Неважно выглядишь, сержант, — сказал, наконец, Никлас, потирая пальцем монетку, что все еще держал в руках.

— Вредная профессия, сержант, — в тон ему отозвался толстяк. — А ты все такой же красавчик.

— Не злоупотребляю излишествами, Питер, — отозвался Райт. — И тебе бы не советовал. Бангалорские джунгли не смогли тебя переварить, а вот родные края, похоже, погубят.

— Ладно, ладно, — отозвался бармен. — Посмотрим, что ты запоешь, когда тебе перевалит за сороковник. Раз уж разговор об излишествах — налить тебе чего‑нибудь?

— Из этих бочек? — искренне удивился охотник за головами.

— Ну, положим, не из этих, — отозвался толстяк, бросая взгляд в зал, где назревала очередная ссора. — Знаешь, тут у меня еще есть пара бангалорских сигарилок. Эвкалипт, горные травы, та чертова зеленая кора ну и еще кое‑что…

— Не сегодня, Питер, — отозвался Ник. — Я, вроде как на работе.

— Понял, — толстяк сразу погрустнел, его пухлое лицо осунулось, а глаза потухли. — Что нужно?

— Информация, — веско произнес Райт. — Всего лишь информация.

— Ну, давай, — обречено выдохнул толстяк. — Хоть бы раз зашел просто посидеть, вспомнить старые деньки…

— Для меня здесь небезопасно, — отозвался Ник. — Сам знаешь — какая‑нибудь сволочь может меня припомнить.

— Твоя правда, — бармен шмыгнул сизым носом и утер его тем же полотенцем, которым вытирал руки. — Ну, что там у тебя?

— Нужен хороший слесарь, чтобы открыть сейф, — тихо сказал Никлас. — Надежный и умелый.

— О! — поразился толстяк. — Ник, да ты, никак, решил переменить сторону?

— Все законно, — отрезал охотник за головами. — Клиент потерял ключи от сейфа. Нужно аккуратно открыть, перенастроить замок, и сделать новый ключ.

— Сходи на Кузнечную, — бармен пожал плечами. — Там полно слесарных мастерских.

— Я сказал — аккуратно, — охотник нахмурился. — В прошлый раз эти проходимцы так разворотили сейф дамочки, что мне пришлось покупать новый. Из своих средств.

— А, помню, ты, вроде, уже рассказывал, — толстяк поднял руку и запустил толстые, словно сосиски, пальцы, в лохматые бакенбарды. — А сейф то откуда родом?

— Честерский, — сказал Ник. — Я не поеду в Честер за тамошним инженером, и не повезу его сюда. Это чертовски дорого выйдет. В жестянке не брюлики, а всего лишь бумаги.

— Бумага бумажке рознь, — задумчиво протянул толстяк. — Но твою мысль я понял. Знаешь старика Брауна?

— Слышал о таком, — сдержанно отозвался охотник. — Но я его не застал. Дедка, вроде, упекли в кутузку еще до того, как я появился в городе. Взяли у сейфа адмиралтейского банка.

— Ну, когда это было, — Питер махнул рукой. — В общем, дедулю выписали из больнички, если ты понимаешь о чем я. Теперь он околачивается в старой «Яме» на южном берегу. Но стал староват для новых дел, да и здоровье уже не то. А мастерство то осталось. Чуешь, куда клоню?

— Чую, — Никлас мотнул головой. — Спасибо. Поищу старикана, может, еще осталось, что от его сноровки.

— Расскажи потом, — неожиданно тоскливым тоном попросил Питер. — Про сейф, про Брауна. А то совсем я тут закопался в этом дермище…

— Это ж твоя мечта была, сержант, — отозвался Никлас. — Помнишь, я еще совсем сопляком был, во второй пехотной, а ты уже собирался на покой и все бухтел о собственном пабе.

— Пабе, — Питер плюнул себе под ноги и сдернул с плеча грязное полотенце. — И посмотри, что за дырища у меня получилась! Вот не об этом мне мечталось, Райт, не об этом.

Никлас бросил взгляд в грязный зал, где очередная ссора переросла в небольшую потасовку, отвел глаза, пожал плечами.