Проклятие Оркнейского Левиафана - [40]

— Кстати, Томас, — Эмма обернулась к ученому. — А этот Хиллман не упоминал в разговоре нечто под названием Левиафан?

— Кажется, нет, — задумчиво отозвался Маккензи, припоминая тот сумбур, что нес Роберт на кладбище. — Нет, определенно нет. А что?

— Я нашла еще несколько листов с расчетами, когда ушла полиция, — быстро произнесла Эмма. — Они лежали в папке помеченной словом Левиафан. Кроме того, я нашла сейф. И от него нет ключей, что весьма странно, поскольку у Роджера есть ключи от всех замков в доме, на случай, если дядя Себастьян что‑то забудет…

— Сейф, — медленно произнес Райт. — Чудесно.

Эмма выхватила из его руки карандаш, нагнулась над столом и быстро нарисовала на листке бумаги, прямо под фамилиями погибших ученых, серый квадрат. Охотник и ученый обменялись настороженными взглядами над изящной спиной склонившейся над столом Эммы. Девушка же, ничего не заметив, выпрямилась и ткнула карандашом в стол.

— Итак, — сказала она. — У нас есть стекло, бумаги, список ученых и загадочный сейф.

— И что же нам со всем этим делать? — пробормотал Маккензи.

— Предлагаю заключить союз! — объявила Эмма. — Давайте пообещаем друг другу, что приложим все усилия, чтобы раскрыть ужасную тайну смерти профессора Макгрегора. Ну?

Девушка требовательно вытянула вперед руку, ладонью вверх. Сообразительный Никлас тут же накрыл ее своей огромной ручищей.

— Клянусь, — торжественно сказал он. — Мисс Макгрегор, я к вашим услугам.

— И я, — спешно добавил Томас, положив свою ладонь поверх руки охотника. — Эмма, мы раскроем эту тайну, чего бы нам это не стоило!

— Благодарю вас, джентльмены, — с достоинством произнесла девушка, убирая свою руку. — А теперь давайте что‑нибудь поедим и обсудим, как нам действовать дальше.

Спохватившийся Томас пробормотал извинения и направился к двери кабинета, надеясь, что миссис Финниган успела выполнить его небольшое поручение. Он чувствовал некоторое возбуждение, сердце в груди колотилось, по жилам быстрей бежала кровь. Хандра и скука, одолевавшие после схватки в переулке, отступили. Маккензи чувствовал себя намного лучше, теперь он был полон сил и энергии. Он снова чувствовал себя живым — как тогда, в переулке, когда кровь кипела в его жилах. Перспективы открывались весьма заманчивые — расследование загадок, приключения, и все в компании с прекрасной и весьма умной молодой леди.

Открыв двери кабинета, Томас высунулся в коридор и крикнул в темноту:

— Миссис Финниган! Можно подавать!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Обитель Знаний

1

Покачиваясь на лавке кэба, прыгающего по камням мостовой, Томас тихонько зевал, прикрывая рот кожаной перчаткой. Ему так и не удалось толком выспаться. Но, надо признать, вечер удался — Томас, Никлас и Эмма спорили до хрипоты, выдвигали теории убийства и опровергали их, увлеченно перебирали бумаги профессора Макгрегора в попытках найти хоть какую‑то зацепку. Все это напоминало Томасу споры в Колледже, когда по вечерам младший преподавательский состав обсуждал очередную интересную идею. Правда, как и большинство заседаний, вечерние посиделки у Томаса окончились ничем. Они так и не смогли придти к единому мнению.

О том, что время позднее, и пора бы молодой леди отбыть домой, друзьям напомнила миссис Финниган, тактично постучавшая в дверь кабинета. Вынырнув из горячего обсуждения треснувшего предметного стекла, союзники решили, что настала пора расходиться, и лучше будет продолжить беседу завтра. Эмма настояла на том, чтобы оба молодых человека явились с визитом в дом Макгрегора для продолжения беседы. Потом с явным сожалением попрощалась с новыми знакомыми и отправилась ловить кэб, решительно отвергнув предложение Никласа проводить ее до дома.

Ученый и охотник расстались без лишних сантиментов, молча обменявшись крепким рукопожатием. Во время беседы Томасу довелось убедиться, что его новый знакомый обладает живым умом и весьма далек от привычного образа отставного вояки. Никаких армейских шуточек и командного голоса, лишь логика и блестящие способности подмечать не очевидное. Все это внушило ученому дополнительное уважение к талантам охотника за головами. Никлас же, хоть и был огорчен тем, что его теория о вампире не встретила понимания у новых знакомых, все же признавал, что Томас тоже далек от образа столичного хлыща, не способного выжить вне рафинированной среды Университета.

Условившись о новой встрече в доме Макгрегоров, знакомые расстались. Маккензи без долгих приготовлений отправился спать, и уснул, едва его голова коснулась подушки. Ранним утром, разбуженный аккуратным стуком в дверь, он поднялся, и начал действовать. Ему предстояло сделать некоторые срочные дела, и потому ученый не хотел терять ни единой минуты.

Прежде всего, он привел себя в порядок. Потом достал из платяного шкафа старый и довольно поношенный костюм, поскольку его вчерашняя одежда была безнадежно испорчена грязью лонбургских трущоб. Одежду вряд ли можно было назвать приличной, но другого выхода у Томаса не было — приключения последних дней нанесли его гардеробу существенный ущерб.

Осмотрев себя, ученый остался крайне недоволен своим видом. Покусывая губы, он сел за стол и быстро набросал краткое письмо в адрес заведующего кафедрой. Ссылаясь на семейные обстоятельства, он попросила сэра Эрлгрея не ждать его на заседания в ближайшие пару дней и отменить его лекции у первого курса. После чего он отправился на завтрак, отдал письмо мистеру Финнигану с наказом отправить соседского мальчишку на кафедру Механики, и плотно позавтракал. А после отправился в банк.