Проклятие любви - [35]

— Скажи, как мои дела?

— Похоже, ты близок к выздоровлению, — Кристоф поднял одеяло, поправил повязку. — Но мне надо осмотреть рану.

Пока юноша разматывал повязку, Максен размышлял над его словами. При других обстоятельствах он был бы благодарен Райне за такое самопожертвование, но сейчас чувствовал лишь гнев и досаду, хотя Райну не в чем упрекнуть. Пускай-ка она играет ту роль, какую он ей выбрал.

Сказав, что рана затянулась, нагноения нет, но придется полежать в постели еще несколько дней, Кристоф добавил:

— Можно всем об этом объявить!

«Покончить с надеждами того, кто хотел стать моим преемником», — усмехнулся про себя Пендери-старший, но вслух проговорил:

— Я проголодался как волк.

Юноша кивнул и ушел.

Оставшись наедине с девушкой, рыцарь приподнялся и устроился поудобнее, привалившись к спинке кровати:

— Почему вы делали это?

— Заботилась о вас.

— Странно.

Не глядя ему в глаза, Райна нервно перебирала завитки белокурых волос, падавших на плечи:

— Надо же помочь человеку. Даже если он твой враг!

— Сета бы вполне справилась.

— Но я же была рядом с вами.

— И она могла бы быть!

Райна бросила быстрый взгляд на него и пояснила:

— Я хотела, чтобы вы остались в живых.

— Зачем? Чтобы я был вашим должником?

— Вы спасли мне жизнь. О каком долге речь? Нет, Максен… милорд, — поправила она себя, — не обязаны вы мне ничем, но знать должны.

— Знать о чем?

Отбросив волосы со лба, девушка подошла к постели:

— Что саксы не такие, какими вы видите их. Они испытывают боль, обиду, унижение и борются за то, что по праву принадлежит им.

Это Максен уже давно понял. Он вырос среди этих людей, водил с ними дружбу — и так продолжалось до тех пор, пока герцог Вильгельм не призвал его и братьев доказать свою преданность мечом. Пендери с детства умел обращаться с оружием, но в пылу битвы забыл о друзьях, с которыми вырос и которых знал лучше, чем норманнов.

Именно по этой причине рыцарь уединился в монастырь, замаливая грехи: ведь он погубил слишком много жизней. Другая причина ухода в монахи — смерть Нильса, открывшая ему глаза на ужасы, творимые его рукой. Но вот демоны в душе возродились вновь, когда пришла весть о гибели Томаса.

Снова в сердце закипели гнев и злоба. Какой дорогой пойти? Навстречу умоляющим глазам Райны или путем возмездия? Душу рвали на части противоречивые чувства. Какое сильнее — доброе или злое?

Он выбрал что-то среднее:

— Я хочу имя того, кто убил Томаса.

В глазах Райны заблестели слезы. Протянув руку, словно желая дотронуться до него, девушка тут же отдернула ее, опасаясь, что он оттолкнет ее:

— Если бы я знала, то сказала вам. Я отдала бы одну жизнь для спасения сотен.

Пендери в душе соглашался с нею, но трудно было поверить, что узница не видела человека, метнувшего кинжал.

— Убийцу надо наказать, чтобы другим было неповадно.

— Повесив пленных, вы ничего не предотвратите. Это только подтолкнет саксов к бунту, к новым смертям в Этчевери.

Максен понимал, что не стоит продолжать спор, но не внял разумному внутреннему голосу:

— А кто накличет беду на Этчевери? Эдвин сбежал, Райна, а все мятежники у меня.

— Сейчас он в бегах, но скоро вернется.

— Я должен его бояться?

Она покачала головой:

— Нет, но вам придется туго.

— Почему?

— Вам надо убедить саксов пойти на перемирие. Если вы хотите, чтобы Этчевери процветало, они будут вам нужны как земледельцы и скотоводы.

— Зачем мне люди, готовые воткнуть мне серп в спину, а не в пленницу? — рассмеялся норманн.

— Да, они бы предпочли сделать именно это, — согласилась девушка. — Но если вы будете справедливы с ними, то со временем саксы сослужат вам добрую службу.

Рыцарь усмехнулся:

— Вы такая же мечтательница, как и Кристоф. Людям Эдвина нельзя доверять.

— Вы не можете этого знать.

— Представьте, я знаю, как и то, что пора кончать глупый спор. Не мешало бы поспать. Где еда? Почему не приносят? — рыцарь нахмурился.

Райна хотела бы продолжать начатый разговор. Об этом говорил ее взгляд: ведь речь идет о самом насущном. Но не решилась и только вздохнула:

— Меня в башню вернут? Так?

Максен и сам еще не знал, как с ней быть:

— Погодите!

Девушка изумленно подняла брови:

— Почему не сейчас?

— Я еще не закончил с вами!

Райна отвернулась, сердце у нее в груди забилось. Пендери касался ее, ласкал, целовал, и в ней проснулась женщина. Неужели он думал взять ее силой? Но как об этом спросишь? Можно ведь попасть в смешное положение! Впрочем, что церемониться с рабыней. Норманн, конечно, намеревался взять то, что не досталось еще ни одному мужчине. Да что стоит эта девственность? Ведь если суждено сбыться проклятию Томаса, то она никогда не выйдет замуж. Но дети? А вдруг сын у нее появится? Скажем, незаконнорожденный отпрыск Максена?

Приход сэра Гая и Лусиллы, несущей поднос с едой, прервал ее мрачные размышления. Сев на стул, она смотрела, как сэр Гай подошел к постели и сказал:

— Вы поправились?

— И голоден, — добавил Пендери-старший, не отрывая глаз от подноса с аппетитно выглядевшими яствами. Он с лукавой улыбкой взглянул на Гая:

— Досталось тебе? А? — и указал на синяк на подбородке.

Рыцарь потер подбородок:

— Вам не понравилось, когда вас приподнимали.