Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя - [105]
— Нет, но они опытны и коварны!
Что делать, хан? Думать. Судя по отчаянному сопротивлению, впереди, у выхода из леса, были основные силы московитов. Гнать конницу на окопавшихся стрельцов — значит, лишиться многих. А вот если смять обнаглевшую русскую конницу и обойти неповоротливое пешее войско русских кружными путями, ударив в спину...
Умён Девлет-Гирей!
— Поворачивай на конницу московитов!
Этот приказ и услышал Умной, сражаясь с очередным противником. Услышал и не понял. Слаб был в татарском.
Ударил нападавшего крымца лезвием сабли в лоб, рванул повод коня, выискивая следующего врага.
Враг ушёл. Отступил.
Вспомним: из Новгорода князь Умной-Колычев увёл полторы тысячи опричников. Теперь же на поле их осталось не больше сотни.
Живых.
Высоко в небе выводила песенку невидимая в лучах летнего солнца пичужка. Звонко так пела, радостно. И никто не заглушал её — люди на поле молчали, только оглядывались вокруг, словно впервые увидели траву и облака, лес и пойму реки.
По окровавленной траве шли меж трупов, высоко подняв хоругви, священники. Что они пели? Не разобрать Умному, «со святыми упокой», кажется...
Через двести с лишним лет Николай Михайлович Карамзин, исполняя заказ бояр Романовых, благодаря случаю ставших русскими царями, расписал в своей «Истории государства Российского» опричников как палачей и подонков. Его не было на этом поле, усеянном истерзанными телами в монашеских рясах.
Подонки так не погибают.
Татарское войско гналось по пятам за конницей Хворостинина. Коварные русские, бывало, резко останавливались, поворачивали на не ожидающего удара противника, стреляли, высаживая с седел особо ретивых, и мчались дальше, трусливо избегая сражения один на один с последователями Пророка. Или один на тридцать, если уж быть точным.
Войско Девлет-Гирея неуклонно отдалялось от Москвы, и молодой князь Хворостинин только шипел сквозь зубы, оглядываясь на преследователей:
— Ещё... ещё...
Погоня шла к реке Рожай, где перед ней, на холме, воевода Михаил Воротынский выставил гуляй-город. Всадники Хворостинина, погоняя коней, обогнули холм, уходя под прикрытие пушек.
Бухнули гаубицы, просеяв крымское войско разрывными зарядами. Полетели вверх ошмётки тел и земли. Загудели «змеи», выстраивая у подножия холма ещё одну защитную стену, из павших коней и людей.
— За щитами они неуязвимы, великий хан!
— Так сожгите эти щиты, собачьи дети! Лучников с зажигательными стрелами в первые ряды!
Горит пакля у наконечников стрел. Сотни всадников с воем несутся к гуляй-городу. Пушки выбили половину, но остальные — прорвались! За Рожаем вдруг заалело. Три тысячи стрельцов в красных кафтанах выдвинулись с того берега на защиту укреплений. Ручные пищали прибавили шума. Падали крымцы, горела трава от так и не выпущенных стрел, горели рубахи и окровавленные тела.
— Лучников! — кричал Девлет-Гирей.
Новые волны всадников приливали к подножию холма. Русские ядра и пули, подобно волнорезам, останавливали наступление.
Потом татары рванули поводья, остановили коней, отказались слушать командиров. Не пойдут на верную смерть, не желают!
Где пушки турецких союзников, не менее меткие, чем у проклятых московитов? Где султанские янычары, способные в пешем строю взять любую крепость, не из жалких деревянных щитов, но и каменную?! Падший ангел Аваддон, кому доступен не только небесный, но и подводный мир, мог бы показать им — где. На дне моря у маленького городка Лепанто.
Твоя работа, Андрей Остафьев по прозвищу Молчан! Можешь улыбнуться, не будь всё время таким серьёзным...
И стрельцы за Рожаем могли бы счастливо заулыбаться, что оказались твёрже в основе, не подпустили крымцев к гуляй-городу. Могли, но не получится. Три тысячи красных кафтанов застелили берег небольшой подмосковной речки. Стрельцы полегли до единого человека. Но гуляй-город остался стоять на холме, и пушки из-за деревянных щитов пели свои песни всё новым вдовам в далёком Крыму.
— Что происходит, Дивей-мурза?
Крымский хан взглянул на своего главного полководца.
— Я разберусь, великий хан.
Дивей-мурза развернул коня в сторону гуляй-города. Три дюжины телохранителей окружили командира неровным кругом, про себя решив, что мурза обезумел и поехал на верную смерть.
Что происходит?!
То же хотел узнать и князь Воротынский, всматриваясь в бесформенное пятно вражеского войска, шевелящееся у подножия холма.
— Есть у меня люди, — сказал Хворостинин. — Могут съездить, поглядеть, разузнать...
Из Разбойного приказа люди, Григория Грязного ученики.
— Пусть едут, — разрешил воевода.
А что? Кудеяра-разбойника на Волге охомутали; в Твери таинственного царёва врага разыскали... Так неужели под Москвой нужного для командиров человечка не нароют?
В балке скрылась дюжина всадников. В кустах наверху затаились наблюдатели, высматривая цель, как ястребы в небе.
Вот и она. Татарская полусотня. В центре — важный господин в позолоченной кольчуге и искусно украшенном шлеме.
Вот его и будут брать.
В балочке же не только дюжина всадников. Там и две небольшие пушки укрыты. Вот одна высунула нос за куст, повела ищуще ноздрей. Всадила заряд картечи подальше от татарского мурзы, не убить бы его случайно. Приманила на себя конный удар. Тут и вторая пушка характер показала, высадила из седел ещё с десяток татарских телохранителей.
В конце двенадцатого столетия Киевская Русь была огромным полем битвы. Князья дрались друг с другом не на жизнь, а насмерть; если и объединялись двое, то лишь для того, чтобы дать отпор третьему – или напасть на него врасплох. Ни на миг не прерывалась смута, не угасала вечная междоусобица.Разные силы вмешиваются в судьбу Руси, не позволяя князю Игорю, его верным товарищам и заклятым врагам покидать седло и расставаться с оружием. Интриги хитрых ханов, козни пришлых колдунов, даже недобрый промысел языческих богов, почуявших близкий конец своего могущества – все сплелось в великом эпосе, чей слабый таинственный отголосок – «Слово о Полку Игореве» – долетел до нас из глубины времен.
Продолжение книги «Шеломянь».Для языческих богов настали горькие времена. В мир пришла Христова вера, обрекая их на изгнание, забвение, исчезновение.Охваченные страхом, они неусыпно следили за теми, от кого теперь зависела их судьба. А людям было уже не до них – люди истребляли друг друга в бесконечной битве.И вот жарким днем 1185 года над Диким Полем внезапно почернело солнце. Возможно, боги хотели предупредить о грядущей беде русских витязей. Возможно, они приняли сторону половцев и решили напугать их врагов.«Если вернуться не сразившись, то позор будет хуже смерти», – сказал, отметая все сомнения, князь Игорь своей дружине…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Новый исторический боевик от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Князь Гостомысл» и «Князь Русс». Продолжение грандиозной эпопеи о легендарной предыстории Руси, о грозной и кровавой эпохе становления славянской цивилизации, о великих вождях, правивших задолго до Рюрика. Первый роман об основателе Новгорода князе Словене, чей род властвовал над Северной Русью многие столетия.Он продолжил славную миссию князя Русса, расширив славянские земли до Полуночных морей и проложив путь к несметным богатствам Гипербореи.
Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…
Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.