Проклятие Эвлона - [23]

— Ну… я могу спать с тобой, — решил прощупать он почву. — Ночью становится слишком холодно…

— Нет! — твердо воскликнула эква.

— Но что в этом плохого?

— Нет! Так делать нельзя, — ответила она непререкаемым тоном. — Экусы всегда спят отдельно.

— Хорошо, — Серый решил не настаивать. — Тогда мне нужна подстилка и покрывало. Желательно — потолще, чтобы не замерзнуть.

— Я разложу тебе кровать своей элоки. В ближайшее время она ей не потребуется, а там — что-нибудь придумаю, — решила довния.

Слово «элока» — было новым, но Сергей уже так хотел спать, что решил его значение выяснить как-нибудь потом. За ширмой, отгораживающей спальное место, оказалась еще одна сложенная кровать, и Канея быстро опустила ее в спальное положение. Серый достал из-под кровати тюфяк с покрывалом, обустроил местечко и залез в кровать. По соседству зашуршала одеялом хозяйка, устраиваясь на ночлег.

— Эквиала, Сегри, — послышался ее голос.

— Эквиала, Канея, — ответил он, засыпая.

***

Утром Серый проснулся от доносящегося из-за ширмы спора. Не желая вылезать из теплой кровати, он прислушался и различил, как Канея втолковывала что-то обладательнице слегка визгливо-плаксивого голоса.

— Пойми, я не могу давать тебе каждый день по монете, — говорила его хозяйка. — Я не луни, а простая торговка.

— Ты должна обо мне заботиться, — возражала ее оппонентка. — Ты моя вектига!

— Да, и я полностью выполняю свои обязанности. Кто с тобой сидит, когда ты слабеешь и не в силах стоять? Я тебе давала монету позавчера, это было на две головы дней. Многие на нашей улице живут вообще на три бочонка в день.

— Ты сама хотела стать моей вектигой. Ты думала о том, на что будешь меня содержать?

— Да, и хочу сказать, что даю тебе больше, чем многие другие своим элокам. Ты тоже меня сама выбрала. Помнится, очередь из луни к тебе не стояла.

Заинтересовавшись настолько, чтобы выбраться из-под одеяла, Сергей выглянул из-за ширмы. Напротив Канеи стояла хорния, с виду такая же, как остальные. Ее ремни и сумки выглядели так же небогато, как у торговки, но сбоку на отдельном ремешке висела блестящая серебристая бляха, больше похожая на официальный знак, чем на украшение. Выбитый на ней широкобедренный треугольник схематично изображал рог хорниев и символизировал, как Серый уже успел выяснить, магию.

— Ах, но кто же мог представить, что у меня талант прорежется, — вздохнула она.

— Я знаю, что сейчас любая луни сочла бы за честь стать твоей вектигой, но у меня правда нет лишних денег, — сказала Канея примирительным тоном.

— Конечно, все на прически себе потратила, — съязвила хорния.

— Нет, Луденса, это кари… — торговка осеклась, не договорив, но элока поняла ее с полуслова.

— Ты! Ты купила кари?! — завопила она на весь дом. — Кари, умеющего плести гривы?! Откуда у тебя столько денег?!

— Мне просто повезло. Он очень необычно выглядит, поэтому остальные его покупать не хотели. Я купила его со скидкой.

— Почем?

— За прайд монет.

— За прайд монет?! Кари, умеющего плести гривы?! — опять громогласно удивилась Луденса. — Да ты просто невероятно везучая!

— Да уж, кому сказать, что простая торговка имеет элоку из королевского табуна и собственного кари — все же посмеются как над шуткой, — согласилась Канея.

— Неужели продавцы ничего не сказали про его умения?

— Ну, расхваливать-то они его расхваливали, но кто же их слушает? — хмыкнула Канея. — Я и сама не верила, пока он мне не сказал…

— Он — что сделал? — недоуменно переспросила хорния.

— Ох, давай я лучше вас познакомлю, — смутилась довния.

Повернувшись к ширме, она заметила голову Серого и радостно фыркнула:

— Ты проснулся? Знакомься, это моя элока Луденса.

— Эквитаки, Луденса, — поприветствовал он хорнию. — Меня зовут Сегри.

— Ты говорящий?! — удивленно задала она традиционный вопрос.

Сергей не выдержал и раздраженно воскликнул:

— Ну почему каждая эква, услышав, что я говорю, спрашивает: «Ах, а ты говорящий?» Нет, знаешь ли, не говорящий…

Ни капли не обидевшись, Луденса рассмеялась.

— Точно, ты не говорящий, ты — болтливый кари! — заключила она. — И действительно очень странный.

Заметив, как Канея непроизвольно тянет шею и морщится, он подошел к ней и осмотрел гриву. Из плетеного колоска за ночь выбились прядки, а часть волос натянулась, раздражая кожу.

— Совсем забыл, — сказал он хозяйке, — гриву на ночь расплетать надо. Давай приведу тебя в порядок, и сегодня походишь распущенная, чтобы шея отдохнула.

— Хорошо, как скажешь, — она решила довериться в этом вопросе специалисту. — А завтра можно будет заплести?

— Можно, — разрешил Серый. — Можно и сегодня, но если не давать шее отдых, то грива может быстро выпасть.

— Нет, — довния содрогнулась от такой перспективы, — делай как надо.

— Уважаемые эквы, можете пояснить мне суть ваших взаимоотношений? — спросил он, приступая к работе. — Что означает «вектига» и «элока»?

— «Элока» — это хорния, которую я опекаю, — пояснила Канея, — а «вектига» — это я — довния, опекающая свою хорнию.

— А почему ты ее опекаешь?

— Это престижно! — воскликнула она. — А кроме того, я получила право рисовать знак хорнии на своей вывеске, и все знают, что покупая у меня, помогают и моей хорнии. Я зарабатываю в несколько раз больше чем остальные на нашей улице. Правда почти всю прибыль эта транжира и забирает…