Проклятие Дивины - [116]

Через несколько дней, когда первые волнения улеглись, Зимобор заговорил о свадьбе. Но Столпомер отвел глаза и покачал головой. Зимобор впервые видел властного вождя дивнинских кривичей таким растерянным и неуверенным. И то правда – нечасто тому приходилось отказываться от своего слова.

– Я… – с усилием выговорил Столпомер. – Я тебе обещал мою дочь, но…

– Что – но?

Зимобор не слишком удивился еще каким-то препятствиям – уже привык.

– Я все сделал, княже, – продолжал он. – Нашел твою дочь, вывел ее из леса, вернул тебе. Я добился смолянского стола, твоя дочь будет княгиней, и лучшего положения ей не даст никто. Она любит меня, если тебе мало всего прочего. И я ее люблю. Какое тут еще может быть «но»!

– Я уже один раз потерял ее… – глухо ответил Столпомер, не глядя на него. – Один раз она уже пропала… погибла… я думал, что она погибла, и ее мать так думала, а я знал, что это я во всем виноват… Она так и умерла, не увидев больше сына, не дождавшись дочери. Мой сын погиб… И тоже по моей вине. Я не хочу, чтобы моя дочь пострадала еще раз. Если ты возьмешь ее в жены, то Лес Праведный больше не станет ее защищать. А ни ты, ни я и никто другой из смертных не в силах защитить ее от того, что ей грозит.

– Но Дева отстанет от меня, если у меня будет жена!

– От тебя, может, и отстанет. А от нее – нет.

– Но при чем здесь Дивина? С каких пор дева первозданных вод преследует женщин? Ей нужен мужчина, поэтому она пыталась очаровать меня. Но зачем ей Дивина?

– Ей не нужна моя дочь, она мстит мне! – в отчаянии воскликнул Столпомер. – И будет мстить, пока не изведет мой род под корень! А до этого уже недолго!

– Тебе? – в изумлении повторил Зимобор. – Почему? Почему, вяз червленый в ухо!

– Я тебе расскажу. – Князь Столпомер сел и крепко потер лоб. – Ты сам это пережил, ты поймешь. Почти двадцать пять лет… Я был моложе тебя, когда умер мой отец, мне едва сравнялось восемнадцать…

* * *

…Ему едва исполнилось восемнадцать, когда пришлось доказывать, что он не слабее других. Свое правление молодой князь Столпомер Гремивоевич был вынужден начать с войны за волоки – князья смолянских и полотеских кривичей воевали за них уже не в первый раз. Но противник, смолянский князь Велебор, был старше почти на десять лет и гораздо опытнее. Во внезапной смерти Гремивоя, погибшего на охоте, он увидел удобный случай расширить свои владения – и заметно преуспел. Столпомер, на которого внезапно свалились обязанности собирать ополчение, обеспечивать людей едой, оружием, конями, водить полки в сражения и самому решать за все княжество, оказался почти беспомощен перед ним. Он был разбит сначала в одной битве, потом в другой, потерял Радогощ и еще несколько волостей. Потом была жуткая битва, когда Велебором были разбиты последние собранные полки, рассеяны, разогнаны, и сам Столпомер едва избежал смерти и плена. Он ушел от погони только потому, что в лесу его след быстро потеряли. А сам он бежал, как безумный, и ему все казалось, что за ним гонятся и вот-вот схватят. Он мчался, не разбирая дороги, через темный лес, оставляя на острых сучьях клочки одежды, волосы и следы своей крови, а потом наконец упал, совершенно обессиленный, и заснул, сам не зная, где находится.

Проснувшись, он не сразу вспомнил, как попал сюда, почему лежит в лесу, прямо на траве. А когда вспомнил, то все вчерашнее показалось дурным сном. Мир был сказочно хорош – жемчужно блестела роса на траве, кудрявые вершины берез золотились под первым солнечным лучом, и голубое небо ласково склонялось над землей, прекрасной, как юная невеста, убранная цветами и зеленью в сладкий месяц купалич.

Прямо перед ним было озеро – небольшое, круглое, обрамленное старыми ивами, склоняющими ветви в воду, словно женщины, моющие волосы. А в озере резвились и играли какие-то существа. Столпомер еще не понял, кто это, а уже задохнулся от их невыразимой прелести. Он видел что-то белое, нежное, и в груди теснило от сладкого и болезненного волнения. То казалось, что это большие белые птицы, а то вдруг из облака искрящихся под солнцем брызг появлялась изящная рука, мелькала гибкая спина, стелились по воде длинные пряди русых волос.

Ближний к нему берег был точно усеян белым снегом по зеленой траве. Приглядевшись, Столпомер понял, что это не снег, а лебединые перья и пух. Вот из озера вышла девушка, и хотелось зажмуриться, чтобы не ослепнуть от красоты этого стройного, гибкого тела. Ничего подобного он никогда не видел и даже не поверил бы, что такая красота существует. Уже не помня о вчерашнем разгроме, затаив дыхание, он смотрел, как девушка выходит из воды, отжимает густые волосы, достающие до колен.

И вдруг девушка ахнула – она заметила человека. Вмиг взмахнула руками, как крыльями, и лебединые перья сами взметнулись к ней, осыпали ее и пристали каждое на свое место. Столпомер не успел даже моргнуть, как белый лебедь сорвался с берега и полетел над озером, раскинув крылья и пронзительно крича.

Это было предупреждение: вода в озере закипела, с испуганными и негодующими криками белые вилы одна за другой бросались к берегу, подхватывали с травы оперенье и птицами взмывали в воздух. От их резких и гневных голосов звенел весь лес, и Столпомер зажмурился: казалось, сейчас этот звон обрушится на него и убьет, как сотни железных ножей.