Проклятие Деш-Тира - [32]

Когда он добрался до цели, кровь вовсю струилась у него изо рта и носа. Аритон ухватился за полу плаща и потянул на себя, чтобы хоть как-то прикрыть опаленное солнцем тело. Когда рваная ткань подалась, он заметил полоску знакомой дымчатой стали. Плащ выскользнул из онемевших пальцев. Аритон увидел свой меч вонзенным в опустевший кожаный сосуд для воды.

Из пробитой груди вырвался стон. Слезы злости и отчаяния капали на лезвие меча. Значит... Лизаэр презрел возможность выжить. Почему? Аритон уперся щекой в песок. Неужели чувство вины толкнуло наследного принца на такой поступок? Вряд ли он теперь узнает причину.

Но тогда все, что он старался сделать, оказывалось напрасным. Аритон взбунтовался; он не желал смириться с неотвратимостью поражения. Терзаемый воспоминаниями о лиранте, оставленной им в Раувене, он не мог отделаться от жуткого зрелища: благородный инструмент, на котором некому играть, весь покрылся пылью, а четырнадцать серебряных струн затянуты паутиной. Теперь к умолкнувшей музыке прибавились разбитые надежды. Вероятно, это все, чего он стоил в жизни, которая привела его к гибели под чужим солнцем.

Аритон закрыл глаза, чтобы отгородиться от нестерпимого зрелища пустыни. Но тут же перед его мысленным взором встали видения: живые, зримые и безжалостно обвиняющие. Аритон увидел фигуру верховного мага. С надвинутым на глаза капюшоном он напоминал статую, символизирующую возмездие. В поднятых руках патриарх Раувена держал меч Авара. С лезвия капала кровь.

— Это моя кровь, — умоляющим голосом произнес Аритон, и эхо отозвалось из закоулков его воспаленного разума.

Верховный маг молчал. Он глядел вниз, и капюшон затенял его лицо, исполненное печали и упрека. У его ног лежал труп в изорванной одежде голубого и золотистого цветов Амротского королевства.

— Я не убивал его! — в отчаянии выкрикнул Аритон.

— Ты не сумел его спасти.

Суровое лицо верховного мага дрогнуло и обрело черты Даркарона, карающего ангела, посылаемого Этом. Ангел стоял на палубе военного корабля, развороченной недавним сражением. У его ног лежал другой труп — на сей раз то был труп отца Аритона. В груди Авара торчала стрела, языки разгоравшегося пожара уже вплотную подобрались к нему.

Видя, как меч в руках Даркарона темнеет, удлиняется и становится черным древком Копья Судьбы, Аритон воскликнул:

— Эт милосердный! Неужели я неверно постиг глубину твоих тайн? Неужели во имя одной жизни я должен был погубить весь вражеский флот?

Карающий ангел нацелил копье прямо в грудь Аритону. Теперь пылающую картанскую бригантину со всех сторон окружали амротские военные суда, которым удалось уцелеть и выбраться из грандиозной магической ловушки, устроенной Аритоном. Создав рукотворную тьму, умело исказив направление всех звуков, он заставил амротские корабли вслепую воевать друг с другом. Семь из них были сожжены и потоплены.

С печалью в голосе Даркарон объявил:

— Ты признан виновным.

— Нет! — протестующе закричал Аритон.

Он заметался, пытаясь прогнать видение. Но чьи-то руки крепко схватили его за плечи и сильно встряхнули. Грудь вновь пронизала боль. Из горла, зажатого грязной ладонью, вырвался хриплый, с присвистом крик.

— Чтоб тебе в Ситэр провалиться! Не дергайся!

Аритон открыл остекленевшие глаза и увидел своего брата Илессида. Ладонь, которой он зажимал горло, была липкой от крови. Насильно приведенный в сознание, Аритон вздохнул и прошептал:

— Все пропало.

Боль мешала ему говорить, но он продолжил:

— Что привело тебя назад? Милосердие Эта или жалость?

— Ни то и ни другое.

Лизаэр начал проворно сворачивать рыбачий плащ в подобие толстого ремня.

— Скорее всего, Врата действительно существуют.

Аритон взглянул в его холодные синие глаза.

— Оставь меня здесь. Можешь не терзаться угрызениями совести.

Лизаэр пропустил эти слова мимо ушей.

— Я нашел воду, — сказал он.

Вытащив меч из пропоротого сосуда, он вложил оружие в ножны на поясе Аритона.

— Твоя жизнь — это твоя забота, но я не хочу быть повинен в твоей смерти.

Аритон почти беззвучно выругался.

Наследный принц связал концы самодельного ремня, встал и двинулся в северном направлении, волоча за собой брата. К счастью для Аритона, он почти сразу же потерял сознание.

Колодец находился в центре рощи деревьев-долгожителей. Сплетенные ветви обрамляли его, точно драгоценный камень. В первый раз Лизаэр набрел на колодец по чистой случайности. Теперь он торопился вернуться в рощу и успеть дотащить туда Аритона еще до наступления темноты. Если запоздать, ветер быстро занесет едва различимую тропку, которую он проделал, скатываясь со склонов дюн и вновь карабкаясь на них. Наследный принц едва переводил дух, сухой и жаркий воздух обжигал горло. Наконец, предельно уставший и измученный, он втащил Аритона под сень деревьев.

Вокруг было удивительно тихо. Лизаэр догадывался, что роща — творение рук какого-то мага. Трава, которая росла между узловатых корней деревьев, даже не шелестела. Не трепетала густая листва. Здесь правила тишина, подчиняясь иным законам, и в сравнении с этим миром уже дюны начинали казаться чем-то призрачным. Дни странствий по пустыне заметно ослабили недоверие Лизаэра к магии. Сейчас же состояние Аритона просто требовало магического вмешательства. Скорее всего, вода этого колодца обладала целебными свойствами и могла поставить Повелителя Теней на ноги.