Проклятье музыканта - [27]

– Но откуда это все взялось? Эстер рассказала про падение?

– Она лишь вскользь упомянула о происшествии, не раскрывая его сути. Но так как актриса она известная, то за каждым ее шагом и словом пристально следят «желтые» издания. Думаю, стали искать, что произошло, и нашли в блоге Чави нашу с Эстер фотографию на мотоцикле с комментарием «незадолго до аварии».

– Думаешь, слух пошел благодаря этому снимку? Удружил же Чави!

– Вряд ли он думал, что его комментарий может привести к таким последствиям. Впрочем, эта шумиха Чави, похоже, обрадовала. Ты же знаешь его: ему просто необходимо быть в центре внимания. Я написал ему, предложил откорректировать слух так, чтобы в гипсе лежал уже не я, а он. Пусть девушки охают не на моей, а на его странице!

– А он что? – спросила я, улыбаясь.

– Предложение ему понравилось, – усмехнулся Рауль. – Потому что к «гипсу» бонусом прилагается не только внимание поклонниц, но и «забота» Эстер.

– Кстати, она сама что об этом говорит?

– Ничего. То ли не видела, то ли просто не обращает внимания на такие вещи, что и правильно. Она написала мне утром, спросила, как я, передала тебе привет. Я ответил позже, когда вернулся из больницы. Ответа пока не получил.

– Позвони маме, – сказала я, – потому что ее удар хватит, если вдруг кто-то прочитает эту ложь в Интернете, а потом перезвонит ей с расспросами и сочувствиями.

– Ты права, – вздохнул Рауль, принимая из моей руки телефон. Я попросила его передать родителям привет и вышла из комнаты – приготовить кофе. А когда вернулась, муж уже закончил разговор и опять что-то читал с монитора. Я поставила чашки на журнальный столик и присела рядом с Раулем.

– О, спасибо! – обрадовался он, отвлекшись от компьютера и увидев кофе. – Родители приглашают нас в воскресенье на обед. Я согласился, правда, так и не сказал матери, что повредил ногу. Придется теперь как-то выкручиваться.

– Сомневаюсь, что за четыре дня ты полностью поправишься. Так что скрывай не скрывай, а мама все равно узнает.

– Но если скажу сейчас, она расстроится и проведет ночь без сна. Что я, свою мать не знаю? А к выходным, надеюсь, станет получше, – ответил Рауль и сменил тему: – Эстер прислала сообщение, довольно любопытное. Это касается происшествия на съемках. Смотри!

Он поставил ноутбук с раскрытой страницей мне на колени и взял со столика одну из чашек. И пока я читала, пил кофе, следя за моей реакцией.

«Рауль, помнишь, я сказала тебе о женщине, которую никто, кроме меня, не видел? Но нас в тот момент снимали. Сегодня просматривали материал, и все, кто был в студии, увидели мелькнувший перед мотоциклом за мгновение до падения силуэт. Кто-то еще, помимо нас, попал в кадр!»

– Ну, как тебе это?

– Даже не знаю, Рауль. Было бы любопытно увидеть видео.

– Я попросил Эстер прислать мне его, – сказал муж, выключая ноутбук. – Хочу посмотреть ролик. Я не отвлекался от дороги, и если бы кто-то действительно на ней появился, должен был бы заметить.

– Ты не веришь Эстер? – спросила я, потому что последняя его фраза прозвучала как сомнение в правдивости рассказа девушки.

– Вряд ли ей хотелось спровоцировать падение. Что-то ее все же напугало. Но пока собственными глазами не увижу это, не могу делать никаких выводов.

– Рауль…

– М-м-м?

– Мне это все не нравится, – призналась я. – Я опять видела тревожные сны. А ты знаешь, что у меня с ними особые отношения…

– Знаю, но не стоит от каждого плохого сна ждать неприятностей, – ответил он.

– Не от каждого, Рауль! – воскликнула я. – Не принимай мои слова за паранойю. Я увидела несколько похожих снов, Лаура призналась, что тоже. Когда два человека видят похожий сон, это уже настораживает!

– И что вы увидели? – спросил он, впрочем без особого интереса.

– Танцующую девушку. Мы увидели ее во сне. Эстер – на дороге перед мотоциклом.

– О том, что та девушка танцевала, она не сказала ни слова, – пошутил он.

И я рассердилась:

– Я с тобой говорю серьезно!

– Анна, если каждый сон воспринимать всерьез…

– Не каждый!

– Хорошо. Что ты хочешь этим сказать? – сдался он.

– Мне не нравится гитара, которую мы тебе подарили.

– А какое она имеет отношение к танцующей девушке? – удивился Рауль.

– Не знаю. Но думаю, что есть какая-то связь. Это нехорошая вещь.

– Ты собираешься вернуть гитару в магазин? – спросил Рауль. И в его голосе прозвучали интонации ребенка, которому пригрозили тем, что отнимут любимую игрушку.

Я промолчала.

– Анна, – сказал он, привлекая меня к себе и обнимая. – Я прекрасно помню, с чем тебе… нам пришлось столкнуться. Но не нужно искать проклятия, наговоры, магию, колдовство в каждой обычной вещи.

– Эта гитара – не обычная вещь!

– Согласен, она не обычная вещь, а старинная. Согласен, со своей историей, но… это просто гитара! Которая мне очень нравится!

– Что с тобой поделать? – сдалась я. Тихонько высвободившись из объятий мужа, взяла с его колен ноутбук.

В кабинете, поставив компьютер на стол, я оперлась обеими ладонями о столешницу и глубоко вздохнула. Возможно, Эстер, чувствуя себя виноватой в травме Рауля, старается сейчас всячески оправдаться, но ощущение, что нас опять затягивает в неприятную и, возможно, опасную историю, возникло так четко, что на какое-то мгновение мне стало нечем дышать.