Проклятье Л-самы - [7]

-- Не знаю, -- честно признался Кселлос. -- Всё как-то перемешалось, ничего не могу понять.

Он решительно принялся подниматься на шаткие ноги. Лина тоже встала и отпустила его совсем. Потеря контакта не произвела урагана эмоций. Кселлос улыбнулся.

-- Кажется, отпустило, -- неуверенно заметил он.

Лина критически оглядела его довольную физиономию. Что-то изменилось, что-то привычное в выражении глаз исчезло... Но выглядел он хорошо.

-- По крайней мере, на припадочного ты больше не похож, -- заключила она, уперев руки в боки с видом человека, выполнившего большую и сложную работу.

-- Что я вам должен? -- поинтересовался Кселлос, не переставая радостно улыбаться. Он и правда очень хорошо себя чувствовал.

-- Всё, -- отрезала Лина. Потом подумав, добавила: -- И ничего. Я же сказала, это было не ради тебя. Но я не обижусь, если ты заплатишь за меня в трактире.

С этими словами она повернулась и двинула на выход. Кселлос проводил её дружелюбным взглядом и извлёк заготовленный мешочек с золотом для жреца.

-- Вы это... детки... там дождь... -- промямлил жрец, рассеянно принимая плату.

-- Ничего, мы непромокаемые, -- оскалился в ответ Кселлос и поспешил за Линой.

-- Храни вас Л-сама, -- пробормотал обалдевший жрец и вытер со лба трудовой пот.

Кселлос, не спросив разрешения, перенёс Лину в ближайший трактир, прямо внутрь, слегка шокировав набившихся туда от дождя прохожих. Следующим номером он смахнул с одного из столов посуду, оставшуюся от предыдущего посетителя, отобрал у официанта меню и хлопнул его перед Линой, сам усевшись напротив, скрестив под собой ноги, прямо на лавке, прямо в сапогах. На недоумённо-возмущённый взгляд хозяина он только ещё шире улыбнулся и объявил:

-- У меня праздник! -- и высыпал хозяину в передник горсть золотых.

Лина пронзила его насторожённым взглядом, затем углубилась в меню.

-- Ты ничего не хочешь? -- спросила она, наконец сделав заказ.

Кселлос тем временем немного подрастерял хорошее настроение и сосредоточенно разбирал по полочкам тот бедлам, в который превратилась его память. Большая часть событий довольно легко вставала на свои места, но чего-то не хватало... Чего-то важного, фундаментального, решающего. Он выбрал несколько воспоминаний из разных времён и проследил их от начала до конца. Всё гладко, но почему он поступал так, как поступал? Он не мог вспомнить причину, что им руководило. Он выполнял приказ... Но почему? Разве он кому-то присягал? Разве он что-то с этого имел? Нет, причина была другая, он был обязан, он помнил слова... Слова, которые он переписывал из памяти на пергамент, потом сшивал в тетрадь. Тетрадь -- книга -- кодекс...

-- Кодекс! -- выдохнул он, всплывая из внутреннего мира в реальность. -- Я забыл кодекс!

Напротив него Лина задумчиво дожевала и проглотила стейк.

-- Ты имеешь в виду кодекс мазоку? Неписаный свод правил, определяющих субординацию и поведение?

-- Да, да, его! -- яростно закивал Кселлос. -- Я не обязан подчиняться приказам. Я... свободен? -- он удивлённо улыбнулся. Потом вдруг нахмурился. -- Я должен объяснить это госпоже, чтобы она не ждала от меня повиновения. Мы с ней думали, что этим способом можно вернуть всё в норму, а вышло...

-- Ты ничего ей не должен, -- заметила Лина. -- Если ты и правда не обязан больше выполнять приказы.

-- Да нет, я ей должен не по приказу, -- как-то нежно улыбнулся Кселлос. -- Просто она ничем не заслужила, чтобы я ей врал. Она... Ей не всё равно, что со мной происходит.

Лина приподняла бровь.

-- Какие у вас высокие отношения. Ладно, иди, докладывайся, только вернись потом, я не хочу по дождю обратно шлёпать.

Кселлос кивнул и испарился.

Он застал Зеллас в хранилище за попыткой блокировать входы и выходы. К счастью, он успел просочиться внутрь до того, как она полностью отгородилась от мира. При виде своего священника Зеллас шарахнулась за стеллаж и приняла оборонительную позицию.

-- Зеллас-сама? -- осторожно окликнул её Кселлос. -- Что случилось?

-- Это тебя надо спросить, -- напряжённо ответила она. -- Или будешь утверждать, что непричастен?

Кселлос озадаченно огляделся и заметил, что за окном всё тот же ливень, хотя на острове дождей в принципе не бывает.

-- И досюда достало? -- пробормотал он. -- Но насколько я могу судить, это неопасно... Зеллас-сама, я только хотел вас предупредить, что мне удалось смягчить проклятье, но в результате я, похоже, утратил всякое представление о кодексе. Так что... вам всё-таки придётся делать другого священника.

-- Не ты один, -- глухо отозвалась Зеллас, по-прежнему скрываясь среди стеллажей. Кселлос предпринял небольшую попытку выследить её между полками, но решил не подходить, раз уж ей почему-то так комфортнее.

-- Не я один что? Погодите, вы хотите сказать...

-- Я тоже забыла кодекс. Как и все на этом острове. Уноси ноги, пока тебя не разорвали на части все обиженные и униженные. И не ищи меня, отныне мы враги.

Кселлос почувствовал себя, как человек, которому дали под дых.

-- Зеллас-сама! -- жалобно проскулил он. -- За что? Вы только сегодня сказали, что никогда не усомнитесь в моей верности!

-- Это было до того, как ты забыл кодекс! -- огрызнулась она. -- Уходи, иначе мне придётся тебе помочь!