Проклятая звезда - [102]

— Да, — настороженно отвечаю я, — а что? Ты собираешь информацию, чтоб меня шантажировать?

— Запрети ему. Это твоя война, а не его. — Мрачный взгляд синих глаз Мауры встречается с моим взглядом. — Он не должен в этом участвовать.

— Ну знаешь, он настаивал, а я теперь стараюсь никому ничего не запрещать. Из этого все равно ничего хорошего не получается. — Я чуть-чуть улыбаюсь. — Послушай, я знаю, что ты злишься на меня и Тэсс, но тут дело даже не в нас. Пациенткам Харвуда нужна помощь. Если завтра вечером вы с Инесс добьетесь успеха, Братья могут сделать с ними нечто страшное. Ты даже не представляешь себе, на что они способны.

— Ты тоже не представляешь, — замечает Маура, расправляя белые кружевные оборки на рукавах.

— Зато я знаю, что это будет ужасно. Братья захотят наказать их в назидание остальным, станут мучить или, может, даже убьют. Я не могу просто сидеть, сложа руки, и ждать, когда это произойдет. — Я умоляюще смотрю на сестру. Даже сейчас что-то во мне надеется, что она услышит меня и присоединится к нам, а не к Инесс. — Как бы Братья ни отомстили, это будет на твоей совести. И на совести Инесс. Ты сможешь с этим жить?

Маура смотрит на меня в упор.

— Как реагировать — это выбор Братьев. Возродив сожжения, они продемонстрируют людям свою истинную ужасную сущность. Братья — наши враги, Кейт. Мы никогда не сможем с ними сотрудничать. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше для тебя.

Харвудская богадельня, похожая на припавшего к земле темного монстра, сожравшего все звезды на небе, прилепилась к склону холма. Зарешеченные окна верхних этажей тонут в зловещем мраке: газовые лампы горят лишь в холле и в комнате отдыха сиделок на первом этаже. Наша карета подъезжает по присыпанной снегом гравиевой дорожке к сторожевой будке, и мои внутренности от страха завязываются в узел. В карете Елена, Рилла, Рори и я, и мы ни словом не перекинулись с тех пор, как выехали из монастыря. Снег глушит стук лошадиных копыт, и напряженная тишина нарушается лишь чуть слышным скрипом кожаной упряжи.

После бесконечного ожидания раздается резкий, властный окрик охранника, и Финн что-то отвечает ему низким, спокойным и уверенным голосом. Елена напротив меня, не переставая, нетерпеливо отбивает ногой по полу кареты какой-то ритм. Она вся подалась вперед, готовая в любой момент прибегнуть к магии. Рори, как ребенок, ерзает на кожаном сиденье. Однако новое должностное кольцо Финна и эмблема Братства на карете имеют вес даже в этот поздний час, поэтому следующий звук, который я слышу, — скрип открывающихся ворот.

Я приехала сюда по собственной воле, но все равно не могу справиться со старым иррациональным страхом, что сейчас ворота за нами захлопнутся, навсегда заточив нас в богадельне. На полпути карета останавливается. Я приоткрываю дверцу и выглядываю.

— Что случилось, сэр? — спрашивает стражник.

«Оставь ворота открытыми. Не останавливай никого, кто будет входить или выходить», — мысленно командую я, и он неверной, пьяной походкой плетется обратно в будку.

Наша карета катит вверх по холму и останавливается перед входной дверью богадельни. Я выпрыгиваю на землю, успев мимолетно удивиться жестким, угловатым линиям своего нового лица и — самое странное — сползающим на щеки темным усам. Созданная Риллой личина никуда не делась.

Смотрительница открывает дверь. Это тучная, веселая с виду женщина с белобрысыми, толстыми локонами-сардельками и красными, круглыми, как у бурундука, щеками.

— Добрый вечер, господа, — говорит она. — Я — миссис Харрис, ночная смотрительница. Я могу чем-то помочь?

— Да, мы бы хотели… — Мой высокий голос звучит абсолютно не по-мужски, и я обрываю себя, принужденно закашлявшись.

— Мы прибыли с проверкой и хотим видеть пророчицу, — хрипло, под стать своей нынешней внушительной фигуре говорит Елена.

— Пророчицу? — Белесые бровки смотрительницы взлетают почти до линии волос.

Вперед выступает Финн.

— Брат Роббинс, — представляется он, отвешивая официальный поклон. Елена и на него навела маскирующие чары, так что никто не сможет потом опознать его в истинном облике. — Добрый вечер, мэм.

— Меня не предупредили, что сегодня кто-то приедет, сэр. Время позднее, большинство наших пациенток уже в постелях.

Я хмурюсь. Лучше бы сейчас придумать какую-нибудь хитрость и не прибегать пока к ментальной магии:

— Мы денно и нощно были заняты на ежегодной встрече, но Брат Ковингтон пожелал, чтобы мы увидели ее, прежде чем покинем город. Дело в том, что мы знаем толк в психических расстройствах.

Финн делает еще шаг вперед и понижает голос, словно желая уберечь нас от неких неприятных истин:

— Я так понимаю, что Братья, которые были тут до нас, потеряли терпение, потому что ваша пациентка оказалась несговорчивой и не пожелала идти им навстречу?

Миссис Харрис бросает на Финна тревожный взгляд.

— Она плоха. Прошу прощения, сэр, но мне кажется, что Господним слугам не пристало таким образом обходиться с женщиной.

Я представляю себе окровавленную, избитую Бренну и начинаю дрожать. Финн встретился с нами на задворках монастыря и рассказал, что сегодня ее наказали за то, что она отказалась говорить с Братьями. Что же они с ней сотворили, если миссис Харрис отважилась сказать подобные слова?