Проклят и прощен - [18]

— Я заметил еще одно маленькое поместье, — продолжил он с напускным равнодушием. — Оно лежит приблизительно на расстоянии часа пути от Верденфельса и, если не ошибаюсь, принадлежит какой-то вдове.

— Вы говорите про Розенберг? — спросил адвокат. — В настоящее время им владеет госпожа фон Гертенштейн.

— Совершенно верно! Я случайно познакомился с этой дамой в Венеции; наше знакомство было довольно поверхностным, но все-таки, видимо, следует сделать ей визит в Розенберг. Вы с ней знакомы?

Адвокат с достоинством поднял голову.

— И даже очень близко знаком! Я имею честь быть поверенным в делах владелицы Розенберга. Вообще между нами существуют самые дружеские отношения, так как я знал ее еще до замужества.

Пауль, признав необыкновенную любезность адвоката, быстро придвинул свое кресло поближе к нему и спросил:

— Вы, значит, друг этой семьи? А госпожа Гертенштейн уже давно вдова?

— Приблизительно около года. Президент Гертенштейн скончался позапрошлым летом.

— Президент Гертенштейн? — с удивлением повторил Пауль. — Я припоминаю, что читал тогда в газетах извещение о его смерти, но... он, кажется, умер на семьдесят третьем году?

— Да, разница в летах между ним и его женой была весьма значительная. Ей едва минуло восемнадцать лет, когда она выходила за него замуж.

— За такого старика! Но, Боже мой, что могло принудить ее к такому браку?

Фрейзинг смущенно улыбнулся.

— Это нетрудно угадать. Молоденькая сирота незнатного происхождения, без всяких средств, живущая в постоянной зависимости, редко отказывается от подобной партии. Президент был дворянин, слыл богачом и занимал в обществе высокое положение. Он мог предложить своей супруге блестящую судьбу.

— Так! Значит, это был брак по расчету? — медленно произнес Пауль.

— По крайней мере брак по рассудку. Молодая дама — родственница верденфельского пастора, который и рекомендовал ее тогдашней владелице Розенберга, фрейлейн фон Гертенштейн. Этой старой, болезненной даме была предписана поездка в Италию, и она искала себе компаньонку на время своего пребывания там. По ее возвращении из Венеции, ее брат, президент, уже много лет перед тем овдовевший, приехал на несколько недель в имение сестры, познакомился там с красивой компаньонкой и был до такой степени очарован ею, что предложил ей свою руку. Последняя и была немедленно принята. Через три месяца в Розенберге состоялось их бракосочетание.

— И этот неравный брак оказался счастливым?

— Очень счастливым! Молодая женщина играла в столице блестящую роль, а ее супруг, необыкновенно гордившийся ею, с расточительной щедростью исполнял малейшее ее желание.

— От подобного брака она, разумеется, ничего иного, кроме блеска и роскоши, не могла и требовать! — сказал Пауль с легким оттенком горечи. — А после смерти своего мужа она снова живет в Италии?

— Нет, она вернулась в Розенберг и лишь недавно уезжала на некоторое время. Ее ожидают сюда послезавтра.

— В таком случае я немного отложу свой визит, — произнес молодой человек, поднимаясь с места. — Но я злоупотребляю вашим временем.

Фрейзинг улыбнулся.

— Пожалуйста, господин барон! Я сердечно рад лично познакомиться с членом семьи Верденфельс. Сегодня это случилось в первый раз, хотя я уже много лет состою поверенным и представителем этой семьи.

— Так и вы не имеете личных отношений с моим дядей? — спросил Пауль, думавший, что, по крайней мере, в этом случае было сделано исключение.

— Нет, я еще не имел чести видеть барона, хотя во всем, что касается его дел, он удостаивает меня своим безусловным доверием. Он получает от меня письменные доклады и точно так же присылает мне письменные указания. В этом отношении ваш дядюшка поступает несколько оригинально.

— Да, он очень своеобразен! — со вздохом согласился молодой человек. — Но что касается моих личных дел...

— Они будут немедленно приведены в порядок, положитесь в этом на меня, барон! Не позже, чем через две недели, я представлю вам все расписки.

Пауль поблагодарил и простился. Он получил страстно желаемые сведения и не хотел сознаться себе в том, что эти сведения привели его в смущение, которое он не мог побороть.

Восемнадцатилетняя девушка, красивая и привлекательная, добровольно отказывающаяся от лучшего и святейшего преимущества юности — любить, и отдающая руку старику лишь для того, чтобы пользоваться богатством! Пауль Верденфельс был легкомыслен и часто поддавался чужому влиянию, но в его груди билось горячее юношеское сердце, и за все богатства дяди он никогда не продал бы себя подобным образом. Он опять почувствовал, будто на него пахнуло холодом, как тогда на пароходе, когда красивая молодая женщина с ледяным равнодушием отнеслась к «юношеским мечтам». В его ушах опять зазвучали ее суровые слова: «Жизнь создана не для мечтаний. Надо смело смотреть ей прямо в глаза и полагаться только на самого себя».

Глава 4

Розенберг не принадлежал к крупным поместьям, это была маленькая дача, расположенная в очаровательной местности у подножия горы, одна из тех дач, какие охотно выбирают для летнего местопребывания. Правда, покойная владелица жила в нем из года в год, но после ее смерти дом долго оставался необитаем, под присмотром прежней компаньонки, которая, после выхода замуж теперешней госпожи Гертенштейн, заняла ее место и которую старушка не забыла в своем завещании. Президент и его супруга, жившие в резиденции, никогда не приезжали на полученную ими в наследство дачу, и, только овдовев, молодая женщина перебралась сюда.