Прокаженные - [54]
Началось обсуждение вопроса о Минине.
Протасов говорил первый. По его мнению, хотя Даниил Минин и хороший мужик и все знают его с самой лучшей стороны, но убивать Варежкина он не имел никакого права. Он взял на свою душу "тяжкий грех" и за этот грех должен понести наказание.
- О грехе и душе можно и не говорить, — заметил Регинин, — ты лучше предложение внеси, какое ему наказание установить.
Протасов беспомощно метнулся глазами мимо него и промолчал. Потом сказал:
- Откуда я знаю? Тебе лучше знать, ты человек партийный. Ну, скажем, снег заставить отгребать во всем дворе… Двор подметать — во все лето…
Вообще по хозяйству.
- Вон оно что, — протянул Путягин, — снег сгребать, двор подметать…
По-твоему, значит, — крой во всю ивановскую: захотел стрелять в людей-стреляй, и никаких… А потом двор подметать… снег отгребать…
Кургузкин двинулся на стуле и сказал несмело:
- Что ж, они правду говорят, гражданин Протасов. Кому захочется людей убивать? Ни у кого рука не поднимется… Разве тут разбойники, душегубы?
Гражданин Протасов сказал как раз то…
- А как бы ты наказал? — спросил Регинин Путятина.
- По-моему, так: коли ты убил человека, отвечай за то своей жизнью, и квиты. Но раз не велят выносить смертного приговора, надо что-нибудь придумать другое. Надо отбить охоту в другой раз людей убивать.
- Ну, брат, это ты того… — многозначительно сказал Регинин. — Мы, брат, живем в советском государстве… Надо по справедливости судить, а не по злобе… Тебе бы только расстреливать… И с Терентьевым ты хотел тогда порешить, и теперь-тоже.
Путягин поднялся и отбросил папироску.
- Ты сам подписал расстрел Терентьеву — чего ты меня попрекаешь? Все подписывали, не я один. Но Терентьев-дело прошлое. Сейчас мы судим Минина. Я знаю, что вы все не согласны со мной, но и я не согласен с вами, не согласен с защитницей. Вы подумали над ее речью? Она не о Минине говорила, а о всех прокаженных… По ее словам, прокаженный-не человек, а только получеловек…
А я хочу доказать всем: мы — тоже люди. И потому, что я хочу быть человеком, я требую для Минина высшей меры наказания. Убийца прокаженного должен быть наказан так же, как наказывается убийца здорового человека. Я против оправдания. Путягин сел. Наступило молчание.
- Об оправдании никто и не говорит, — заметил Регинин.
- Они всюду стремятся, — снова заговорил Путягин, — доказать нам нашу беззащитность. Мы — выброшенные из жизни! Мы — прокаженные и недостойны тех прав, которыми располагают они. Даже когда нас убивают, даже тогда они смотрят на нас как на нечто бесправное… Мининым, следовательно, надо в ножки кланяться… Впрочем, тут дело не в Минине. Мне, в конце концов, безразлично, как вы поступите с ним. Но я требую для него высшей меры наказания, чтобы показать всем им, что мы — тоже люди. Нас тоже нельзя убивать безнаказанно.
- Так ты, значит, серьезно-за высшую меру? — спросил Регинин. — Если этой меры нельзя применить, то тогда надо подыскать наказание другое, но покрепче.
Мысль, высказанная Путягиным, произвела впечатление на судей. Протасов молчал. Регинин стал мягче и серьезнее. Кургузкин, опустив голову, мял свою шапку.
- Мое предложение, — сказал наконец Протасов, — заключить Минина на несколько лет под замок, навсегда лишить его кино, отобрать ружье, посылать на принудительные работы по хозяйству.
- А ты как думаешь? — обратился Регинин к Путягину.
- Десять лет строгой изоляции. Лишить всех прав: прогулок, кино, свиданий с женой.
Регинин насупился:
- Я бы предложил три года изоляции, общественные работы, лишение прав на ружье… Ну, на некоторое время лишить кино, а жену все-таки оставить…
Только Кургузкин подал свой голос за полное оправдание. Но он оказался в одиночестве. В основу было взято предложение Регинина. Приговор был вынесен. Минин был обвинен в умышленном убийстве и приговаривался к трем годам строгой изоляции, а по отбытии наказания — к одному году принудительных работ и, по предложению Путягина, двум месяцам отсидки в холодной. Ружье отбиралось у него навсегда, кроме того, он лишался права посещать кино.
Но приговор был еще не окончательный. Он подлежал утверждению доктором Туркеевым. Регинин прочел решение суда при полном безмолвии всех прокаженных.
Никто не проронил ни слова. Только, когда кончилось чтение, Феклушка громко сказала:
- За что ж вы хотите уморить Данилу? Что он сделал такое?
- Гражданка, — авторитетно заявил Протасов, — суд знает, что он делает…
- Идолы… — уронила она и пошла к дверям, кряхтя и покачиваясь на шатающихся ногах.
Когда приговор поступил на утверждение доктора Туркеева, он вознегодовал.
- Что? Три года изоляции, да еще строгой? Каково — кричал он на подвернувшегося под руку Пыхачева — Отсидка в холодной! Два месяца!
Инквизиция! Они помешались? — продолжал он допрашивать недоумевающего и ни в чем не повинного Пыхачева. — Нет, надо внести ясность… Так не годится. Надо опросить всех больных. Всех…
И на следующий день население больного двора было мобилизовано для плебисцита. Впрочем, всеобщий опрос не внес ничего ясного. Все больные, за исключением нескольких человек, ограничивались ничего не значащим ответом:
Шилин Георгий Иванович (14/11/1896, г. Георгиевск, ныне Ставропольского края – 27/12/1941, Коми АССР) – прозаик. После окончания городского училища был конторщиком, разносчиком газет. Начал сотрудничать в газете «Терек». Участник первой мировой войны. В годы гражданской войны и в начале 20-х годов был редактором газеты «Красный Терек», «Известия Георгиевского Совета», широко печатался в газетах юга России, в «Известиях» – как поэт, очеркист, фельетонист. В 1928 переехал в Ленинград и перешел на литературную работу.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.
Повесть посвящена жизни большого завода и его коллектива. Описываемые события относятся к началу шестидесятых годов. Главный герой книги — самый молодой из династии потомственных рабочих Стрельцовых — Иван, человек, бесконечно преданный своему делу.
Повести и рассказы ярославского писателя посвящены событиям минувшей войны, ратному подвигу советских солдат и офицеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.
По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…