Произвол - [5]

Особое место в романе занимает фигура учителя Аделя. Читатель наблюдает, как терпеливо и настойчиво он пробуждает национальное и классовое сознание неграмотной крестьянской массы, направляет стихийный, импульсивный протест крестьян в революционное русло. Авторский выбор профессии революционного агитатора не случаен. Дело в том, что наряду с другими представителями городской интеллигенции в Сирии учителя были одними из самых активных организаторов союза между средними слоями города и крестьянством как главной социальной базой грядущей революции. Немало сирийских учителей стояли у истоков создания партии, которая в 1963 году возглавила революционный переворот 8 марта, покончивший с властью феодалов и крупной буржуазии в Сирии.

Роман пронизан уверенностью в том, что рано или поздно народ сплотится и сбросит с себя беков и колонизаторов.

И если первая часть романа завершается тем, что напуганные крестьяне, чувствуя свою беспомощность перед вооруженными до зубов оккупантами и приспешниками беков, только надеются, что однажды «народный гнев вырвется наружу и не будет тогда пощады тиранам и эксплуататорам», то совсем по-другому, уверенно и оптимистически, звучит концовка романа. «В это время учитель Адель со своими товарищами по борьбе — городскими рабочими и сельскими тружениками — готовились к новым сражениям. Они знали, что до победы еще далеко. Главное — не потерять направление».

Сирийские борцы за национальное и социальное освобождение не сбились с курса. Покончив с помещичье-буржуазным гнетом и произволом, они повели страну по пути социально-экономического прогресса и создания нового общества, в котором неуклонно повышается роль трудящихся, и в первую очередь рабочего класса. Современная Сирия твердо и решительно объявила о своем социалистическом выборе. Выступая в 1986 году на XXI съезде Всеобщей федерации рабочих профсоюзов Сирии, Генеральный секретарь ПАСВ, председатель НПФ X. Асад заявил: «Социализм — это движение к прогрессу, это справедливость, развитие, повышение материального уровня людей. Именно он обеспечивает честную и достойную жизнь для всех. При социализме нет эксплуатации, нет гнета и господства, права и обязанности распределены между всеми членами общества. Рабочим принадлежит основная роль в строительстве и защите прогресса и социализма».

Сирийскому народу приходится строить новую жизнь, не выпуская из рук оружия и постоянно отражая атаки империализма и сионизма, посягающих на независимость, честь и достоинство арабской нации.

Советские люди испытывают глубокое уважение к Сирии и героической истории ее народа.

О. ФОМИН,

кандидат исторических наук

Часть I

Близился полдень — лучшее время суток в апреле. Словно убегая от зимы, по небу быстро плыли облака и радостно взирали на зеленеющую землю. Жара еще не наступила, и воздух был напоен ароматом цветов, который принес западный ветер.

Табор подошел к деревне, и цыгане стали с шумом раскидывать шатры.

Старейшина табора с главной танцовщицей Нофой отправились к старосте и за чашкой кофе договорились о предстоящем празднестве, которое собирались устроить цыгане после дневной молитвы.

Не успели они расположиться на новом месте, как появился деревенский управляющий. И вскоре по всей округе зазвенели голоса цыганок. Они зазывали на праздник, бойко гадали, торговали разной мелочью. Гвоздем программы было выступление Нофы на деревенской площади.

Мужчины из табора отправились присмотреть площадку для выступлений и укрепить канат, на котором должна была показать свое мастерство неотразимая плясунья Нофа.

Вскоре все было готово. Ребятишки собрались задолго до начала и с нетерпением ждали представления.

Чинно, друг за другом, шли мужчины. На одних были абаи[2], другие несли их свернутыми на плече. Наконец собрались все жители деревни.

Сидели прямо на земле, подстелив кто овчинные шкуры, кто абаи, не пропускавшие сырости. Только староста и управляющий важно восседали на стульях, принесенных специально для них.

Из-за дома Занубии робко выглядывали старухи: почтенный возраст не позволял им открыто глазеть на цыган.

Нетерпение крестьян возрастало с каждой минутой. Ребятишки дрались за лучшие места, и только грозный вид шейха Абдеррахмана с длинным стеком в руке охлаждал их пыл. Женщины, забыв о детях, перешептывались. Стоило кому-нибудь из них нарушить порядок, как тотчас раздавался окрик управляющего:

— Вы хуже коров! Брали бы пример с цыган. Как пристойно себя ведут!

Девушки стыдливо прикрывали лицо накидкой. Юноши старались держаться солидно, натянув до самых глаз платок — куффу. Влюбленные в своих избранниц, они расположились напротив и не сводили с них глаз. Девушки отвечали ласковыми взглядами. Не так уж часто приходилось им видеться.

Но вот наступила тишина, и глаза зрителей устремились туда, откуда должна была появиться Нофа.

Ум-Омар[3] опоздала, и Занубия, поприветствовав ее, указала на подстилку, приглашая сесть.

Раздались гулкие удары барабана, что привлекло внимание зрителей, они тут же повернули головы — управляющий и шейх торжественно поднялись навстречу барабанщику, стройному смуглому мужчине с тонкими чертами лица, орлиным носом и длинными усами, и пожали его руку с татуировкой. Такой чести удостаивался не каждый, но цыган жаловал сам деревенский староста.