Произвол - [32]

— Мой муж завтра уезжает на два дня в Алеппо, я приеду одна, — ответила Астер и попросила передать трубку Саре. — Почему ты зовешь гостей тайком от меня? — обиженно спросила Астер.

— Ну что ты, дорогая, я даже и не предполагала, что они могут заявиться в столь поздний час, тем более в отсутствие мужа.

Женщины говорили по-французски. Беки не очень-то понимали, о чем шла речь, и завели свой разговор.

Немного погодя Сабри-бек решил послать своего управляющего и старосту к цыганке Нофе; на дорогу давая им наставления:

— Пусть возьмет завтра музыкантов и еще нескольких цыганок и придет на вечер, который я устраиваю для советника и наших друзей. Надо зарезать баранов двадцать. Пять сварить, пять поджарить. Остальные — про запас. Велите каждому крестьянину пригнать по барану. Да смотрите, чтобы вместо баранов вам коз не подсунули. А потом поезжайте в Мхарду за араком и пригласите на ужин местного начальника полиции. Все должно быть готово к вечерней молитве. Поняли?

— Будет исполнено, господин бек, — с поклоном ответил управляющий.

Когда он ушел, Ахсан-бек игриво сказал, поглядывая на Сару:

— Поверь, Сабри, она прелестна, как зайчик. Теперь понятно, почему ты вечно пропадаешь на этой станции.

Он повернулся к Рашад-беку:

— А как Астер? Похожа на Сару?

— Ну, Астер помоложе и похудее, — ответил Рашад-бек. — А в общем, все жены станционных начальников как на подбор.

Сабри-бек и Сара вышли в соседнюю комнату. А Рашад-бек с Ахсан-беком заговорили о новом доме Сабри-бека.

— Молодец, Сабри, — сказал Ахсан-бек. — Не дает крестьянам бездельничать. Заставил их строить дом. Молодец, правильно поступил.

— Вот вывезем урожай и будем прокладывать еще одну дорогу, — вставил Рашад-бек. — А у тебя какие планы на нынешний год?

— Пока никаких, — помолчав, равнодушно ответил Ахсан-бек и добавил: — Смотри, Пьер приехал.

В комнату вошел невысокий блондин в форменном кителе с желтыми металлическими пуговицами и фуражке с кокардой.

Он поздоровался и заговорил на ломаном арабском языке. И он и жена были родом из Румынии.

— Ну как, выпили вы по рюмочке арака? — спросил он.

— Мы уже целый час здесь. Успели и выпить и закусить, — ответил Рашад-бек.

— А старосты с вами?

— Да, конечно. Не беспокойтесь. Они тоже поели.

Вскоре гости попрощались с хозяевами, договорившись о встрече на следующий день у Сабри-бека.

По дороге они договорились пригласить на завтрашний вечер советника из Алеппо, который, судя по словам Рашад-бека, был человеком влиятельным и полезным. «Его отношения с женой начальника станции Ум-Духур, подругой Сары, весьма близкие», — не преминул про себя отметить Сабри-бек. Эту мысль он высказал вслух. Беки решили даже вернуться и попросить Сару пригласить подругу с советником на завтрашнюю вечеринку.

Почти всю ночь Сара не сомкнула глаз, размышляя о том, какую выгоду ей удастся извлечь из предстоящего пиршества. Приходилось учитывать прежде всего тот факт, что помимо арабских беков будут и видные французские чиновники, и с этим нельзя было не считаться.

Дорогой беки продолжали говорить о Франции, о советниках, о войне.

— Из последних сообщений видно, — размышлял вслух Рашад-бек, — что положение Франции не очень-то завидное. Того и гляди она решит вывести свои войска из Сирии.

— Французы уйдут, и тут же пожалуют англичане, — заметил Сабри-бек.

— Поосторожней, не гони так, а то врежешься во что-нибудь, — сказал Ахсан-бек Рашад-беку, который вел машину. — Посигналь.

По узкой дороге лошади и мулы тащили арбы с уставшими крестьянами, зябко кутавшимися в свои абаи.

— Вон крестьяне из моей деревни, — махнул рукой Рашад-бек, — Ибрагим и Абу-Омар. Они едут на одной арбе.

Рашад-бек стал сигналить.

Увидев машину, Абу-Омар заметил:

— Это машина Сабри-бека.

— Пусть аллах заклеймит позором этого кровопийцу! — сказал Ибрагим. — Ни одной женщине не дает проходу. А когда я попробовал вступиться, он выгнал меня из деревни.

— О аллах! — вздохнул Абу-Омар. — У этих дьяволов одни женщины на уме, их хлебом не корми, дай поизмываться над нами. Разве можно забыть, как бек убил пастуха или опозорил Салюма?

— Ты забыл еще Хадуж, — напомнил Ибрагим. — Они с мужем добропорядочные люди, растили двоих маленьких детей, никому не мешали. Так надо же, бек подослал управляющего и надсмотрщика в дом Хадуж ночью, чтобы ее похитить. Я сразу догадался, что они что-то замышляют, когда однажды управляющий пришел к ним в дом и стал вынюхивать, где спят Хадуж и ее свекровь, и велел предупредить Хадуж.

— Все в руках аллаха, — вздохнул Абу-Омар.

— Ты же знаешь, что я никогда не расстаюсь с винтовкой, — сказал Ибрагим. — Так вот, я просил передать Хадуж, что, если на деревню нападут бандиты, пусть бежит ко мне, я найду, где ее спрятать. Как-то пожаловал в деревню бек и велел собрать крестьян. Дождь тогда лил как из ведра. Но что делать, пришлось пойти.

Когда мы собрались, пришел управляющий и сказал прямо с порога: «Бек приказал, как только подсохнет земля, сажать огурцы». Вдруг раздались выстрелы. «Воры! Воры!» — закричал сторож и тоже выстрелил несколько раз. А управляющий велел всем ловить грабителей. Хлестал дождь. Сверкали молнии. Громко лаяли собаки. Люди дрожали от страха. Я побежал за Хадуж, привел к себе и спрятал в амбаре. Клянусь аллахом, я не ошибся. Собачьи слуги бека, надсмотрщик и управляющий, тем временем завернули в одеяло какую-то женщину, заткнули ей рот и отнесли в машину бека. А крестьяне разбежались в разные стороны ловить воров, которых на самом деле и в помине не было.