Происшествие на хуторе аль-Миниси - [32]

Хаджи Хабатулла аль-Миниси выходит каждое утро, пьет чай на берегу. Но Абд ас-Саттара обычно нет среди его окружения. И никто никогда не упоминает о Сабрин в присутствии хаджи. О ней говорят в других местах. Говорят мужчины в домах, собравшись за вечерним чаем вокруг жаровни, перед лавкой Абуль Фатуха, на скамьях перед домами, в вечерних сумерках. Говорят женщины по дороге к каналу за водой. Говорят мужья с женами, лежа рядом на циновке, когда веки отягчены желанием и дремотой. Говорят молодые парни и наемные рабочие, отдыхая в жаркий полдень в куцей тени деревьев.

Они не только говорят, но и судят, выносят свой приговор правым и виноватым, восхищаются героями.

Смерть Сабрин каждый житель хутора воспринял как собственное несчастье. Цирюльник си Абдо пошел в Дамисну, а оттуда в Никля аль-Инаб, принес разрешение на похороны и клялся, что достал его только благодаря своим знакомствам и связям. Скотник привел из Дамисны женщину, которая занималась обмыванием покойников, а также принимала роды и убирала невест к свадьбе. Четверо парней принесли из мечети святого Масура в Дамисне погребальные носилки. Их поставили на землю перед домом Абд ас-Саттара. Один из жителей даже съездил в Этай аль-Баруд за микрофоном. Оттуда же он послал телеграмму Абуль Гиту: «Долгих лет тебе. Сегодня умерла Сабрин».

Дом наполнился женщинами в черных одеждах, которые плакали и голосили (каждая оплакивала при этом своих дорогих умерших). Мужчины в чистых галабеях сидели на скамьях у домов, курили в молчании, свертывая тонкие цигарки, насыпая табак из ржавых железных коробок.

— Крепись, Абд ас-Саттар. А где же Занати?

Внезапно хутор аль-Миниси стал местом важных событий. Приехали полицейские, солдаты, следователи. Стали обходить дома, беседовать с жителями, собирать у них сведения. Привычный ритм жизни хуторян нарушился. До их сознания дошло, что в окружающем мире существуют вещи, о которых они не имели представления. Их отношение к действительности стало меняться. Даже на самые привычные явления они словно взглянули другими глазами. Земля, хутор, хаджи Хабатулла аль-Миниси — все предстало в ином, новом свете. И на самих себя, вместе и по отдельности, они стали смотреть иначе. Оказалось, что они тоже люди, такие же сыны Адама, как и хаджи Хабатулла. Что-то прояснилось и в их отношении к жизни и смерти, к испольному хозяйству, к Социалистическому союзу, к омде, к Египту, к войне. Определеннее стали надежды и мечты.

Теперь, если двое хуторян встречались, они не спешили, обменявшись обычными приветствиями и вопросами о здоровье, разойтись в разные стороны. Стояли, обсуждали то, другое, спорили или соглашались, а расходясь, ощущали в себе биение новой мысли, рождение пьянящего своей необычностью нового сознания.

А это — начало всех начал.

Абд Ас-Саттар

Абд ас-Саттар в эти дни понял вдруг, что скоро умрет. Не оттого, что стал стар и на голове появилось много седых волос — их прибавление он каждый раз отмечал в маленьком зеркальце цирюльника си Абдо, когда тот брил его. И не оттого, что страшно исхудал и галабея болталась на нем, как на столбе. Он чувствовал приближение смерти потому, что внезапно обнаружил, что у него есть сын, непохожий на него человек, незаметно выросший в одном с ним доме. Этот сын сделал то, на что неспособен был сам Абд ас-Саттар. И сделав это, подрубил под корень дерево жизни отца.

После похорон и следствия Абд ас-Саттар хотел покинуть хутор, но не смог. Слишком многое привязывало его к этому месту. Поздно было начинать все сначала. Да и хаджи Хабатулла аль-Миниси был для него больше, чем просто хозяин, владелец хутора: Абд ас-Саттар почитал хаджи, как отца. Правда, вернувшись из Этай аль-Баруда после операции, он был растерян и полон сомнений. Бродя с винтовкой по ночам, пытался размышлять, искал истину, утраченную веру. Хотел убедить самого себя в том, что поездка в Этай аль-Баруд не ущемила его достоинства. Но, конечно, обрести прежнее спокойствие уже не мог. А когда Сабрин умерла, понял, что и ему пришел конец.

Он был человеком благочестивым. Ни разу в жизни не пропустил молитвы. Твердо знал, что дозволено, а что запретно. Всегда помнил о Судном дне. И несмотря на все это, продал свою дочь. Он был мужчиной, настоящим мужчиной. Но жизнь пошла прахом. Не сбылись надежды, развеялись мечты. Абд ас-Саттар превратился в человека, который не уважает самого себя.

Беря от хаджи деньги, он намеревался купить участок земли, хотя бы два кирата[41], построить дом, сакию, посадить смоковницу и тихо дожить остаток дней.

Но когда во время следствия открылось ему многое, чего он не знал, Абд ас-Саттар бросил свою должность караульщика, перестал работать в поле, отдалился от людей, заделался настоящим отшельником. Все оттого, что он любил Сабрин больше всего на свете, и жизнь его кончилась с ее смертью.

Сафват

Он никогда не был мужчиной. Не был сыном своего отца, ни даже матери. Он вырос сорняком, предвестником вырождения семьи. Уехав в Александрию, он забыл Сабрин. Помнил лишь миг опьянения, запах сена, ее шепот. Но в Александрии все это представлялось ему чем-то далеким и призрачным. Грустными осенними ночами Сафват иногда тосковал о теле Сабрин, но он знал, что к ней его толкнуло лишь отчаяние, душевный кризис, который он переживал. Из Александрии его вызвали как свидетеля по делу об убийстве. Отец заплатил за него большой залог, нанял лучшего адвоката. Дав показания, Сафват остался на хуторе.