Происшествие - [3]

- Салют, мамаши! - сказал Роберт, как всегда. Слишком бодро, слишком энергично. Но иначе здесь не получалось. "Шалеешь от форс-мажору", говорила Ариша. А без него завыть впору. Деланный мажор лучше искреннего воя. Или нет?

Они продолжали игру. Не узнают его, что ли? Ну небрит, ну пропылен, ну пришел в неурочное время... Но узнать-то его можно. Или нет?

Молча Роберт повернул к дому, пометался по аллее и не выдержал, побежал. Он бежал сначала легко, все время меняя темп, он искал тот единственно точный ритм бега, когда бег, пусть ненадолго, осмысляет жизнь... Да, бежал он недолго. Сердце прыгнуло и повисло на рвущейся нитке. Роберт остановился, сдерживая громкое дыхание. Пошел ровно и быстро и вдруг понял, что шумно дышит кто-то еще... Мальчишка. Сережа. Не то чтобы приятель Алеши, но, во всяком случае, мальчик знакомый. Из Триады тоже. Он бежал, низко пригнувшись, делал мощный прыжок и с трудом подволакивал за собой третью, увечную ногу. Сильно припадал на нее, снова взлетал вверх, чтобы снова тяжело осесть. Третья рука, да что там рука, кривая увечная ручка мельтешила в воздухе, не попадая в такт. Удивительно показалось это Роберту. Здесь, в Спайсах, все делали для того, чтобы отвлечь внимание детей от их, пусть и заметных, но временных недостатков. Придет пора, операция поставит все на свои места, а пока того, что есть, как бы и нет.

- Сережа!

- Вали, откуда пришел.

Однако! Этот хоть огрызается, но узнает.

- Где Лешка? - Они стояли рядом, оба с трудом справляясь с дыханием и оттого особенно злые.

- Где? Где нас с тобой нет!

- Качалава и Крайц где?

- Справочная в корпусе. Третий ярус, вторая дверь налево.

- Благодарствую.

- Не стоит благодарности, - расшаркался Сережа.

- Драть тебя надо.

- Вали-вали.

Справку о состоянии ребенка Кайдалова Алексея Робертовича выдали мгновенно. Роберт пробежал стандартный текст и снова постучал в окошко. Мальчик, во всяком случае, жив. И Ариша. Ариша тоже.

- А где он сейчас?

Дежурный посмотрел на часы:

- В спальном корпусе.

- Но его там нет.

- Стало быть, в игровой.

- Там закрыто.

- Открыли уже.

Стеклянной галерейкой Роберт прошел в игровую. Сегодня здесь был альпийский луг. Обходя журчащие ручейки и заросли цветов, Роберт выискивал знакомых. "Где Лешка?" - все повторял он. Дети терялись от этого вопроса так, что Роберту стало жутко.

Наконец кто-то из младших, толстый, в тельняшке, объявил, что Лешка, мол, не здесь. Не здесь он.

- А Григорий?

Морячка оттерли, и Роберт не успел услышать ответ. Где-то просигналили, и дети ринулись наверх. С облегчением ринулись. Он схватил чью-то тонкую руку:

- Слышь, парень, где Леха с Гришкой?

- Я не парень, - хихикнули с лесенки.

- Папаша, оставьте ребенка в покое, - распорядился дежурный.

- Где Кайдалов Алексей, Качалава Григорий, Крайц Анна? - крикнул Роберт, но его крик потонул в пении флейты. Ее одинокий голос подхватили ударные. "Музыкальный час!" - сообразил Роберт. "Форсмажор!" Альпийский луг из-под ног проворно скатывался в рулон. Ему пришлось отступить в коридор. Дверь закрылась. Он вернулся в справочную.

- Где мой мальчик? - закричал он.

- Мальчик здесь, - ответили оттуда. А ведь он не назвал ни имени, ни диагноза. Стало быть, его узнали. Стало быть, от него шарахались именно потому, что узнали.

- Это где - здесь?

- Здесь, но не тут. Убытием не числится. Впрочем, спросите на проходной.

Окошко в проходной было закрыто. Роберт сделал шаг вперед, ворота открылись, мягко втянули его в проем и мягко вытолкнули. Он рванулся назад, ворота сомкнулись. Роберт постучал раз, другой, третий. Нажал на кнопку звонка. Все молчало. Сейчас он этой сонной Настене выдаст по первое число. Он сунулся к окошку справочной. Оно исчезло. Не захлопнулось, нет, гладкая серая стена была перед ним. С тусклыми разводами искусственного мрамора. А он помнил, что окошко справочной было украшено резным наличником, да и комнатенка внутри была "отделана под сказочную избушку, как и все наши служебные помещения". Путешествие каждого ребенка по корпусам Лесного дома было замаскировано под путешествие в страну сказок. Работники ворчали; обычная в детских учреждениях текучка у них усугубляется тем, что персоналу предписано вживаться в образы сказочных персонажей.

"Полдня зайцем проскачешь, так хоть волком вой... Гномы вообще на вторую неделю заявление швыряют. Ставка Белоснежки пустует второй год. Баба Яга уволилась. Леших бригаду пришлось разукомплектовать. Один остался. Лучше всего, мил человек, здесь в стеклянном гробу качаться. Не держится здесь персонал, не держится. С утра слоном труби, с ночи соловьем щелкай. Конечно, надбавки, стаж, коэффициент..." Дежурная сидела в справочной в нетрудной роли красавицы. Румянец свой, коса накладная, перевита жемчугом, сарафан парчовый, рубаха шелком шитая. И вот и окошко ее, и светелка, и сама она куда-то делись. Может, он не через те ворота выскочил? Роберт вгляделся. Арки ворот тоже не было. Узор серого мрамора расплывался, дробился, мельчал. Роберт пошел вдоль стены искать главный вход. Стена не кончалась. Лес вокруг изменился. Тумана как не бывало. Сушняк, белый выцветший мох, лишайник, жидкие сосенки да рыжие кусты можжевельника. Болото тоже исчезло, лесная подстилка была сухой и колкой. Слева - лес, справа - стена, не карабкаться же в самом деле на каменную стену.