Происхождение восточного славянства: история и современное состояние вопроса - [22]

Поскольку византийские авторы главное внимание обращали на военные набеги антов и на вопросы борьбы с ними, о хозяйственном строе их они сообщают значительно меньше. Однако известно, что у антов «бесчисленное множество всяких плодов, сложенных в кучи, и больше всего — проса». Археологи нашли рядом с антскими жилищами хозяйственные ямы для хранения зерна и мяса. Найдены остатки костей домашних животных: быков, лошадей, коров, коз, овец, свиней, а также остатки рыбной чешуи. Найдены железные шлаки, литейные формы из глины, серпы, ножи и крючки из железа, многочисленные керамические изделия (лепные, без применения гончарного круга). Все это дает представление об оседлом земледельческом населении занимавшимся скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Нет никаких оснований считать антов кочевым народом. Свидетельство Маврикия о частой смене антами места жительства никак нельзя истолковать, как доказательство их кочевого образа жизни. Находимые украшения и оружие греческой работы заставляет предположить торговлю антов с придунайскими и причерноморскими городами.

Общественное устройство антов в VI веке имеет типичные черты родового строя. Прокопий Кесарийский говорит: «Эти народы, славяне и анты не подчиняются одному человеку, но издавна живут в демократии; поэтому обо всем, что для них полезно или вредно, они рассуждают сообща». То же самое подтверждает Маврикий, прибавляя, что «их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране». Общей власти у антов не было. Они жили родовыми общинами, часто враждовавшими между собой. Кровавая месть, и не только за родича, но и за гостя, — неотъемлемая черта этого строя. Прокопий сообщает и о верованиях антов. Они поклонялись богу-громовержцу, которого одного только признавали владыкой мира. Они приносили ему в жертву быков и других священных животных. Во время жертвоприношений анты гадали. Эти жертвы приносились не только громовержцу, — анты верили в реки, нимф и домовых. Они поклонялись духам предков и верили в загробную жизнь, чему свидетельствует захоронение с оружием и пищей и умерщвление рабынь и жен умершего господина для того, чтобы похоронить их в той же могиле.

Существует полная преемственность скифо-сарматских и славянских культовых изображений. Следовательно, анты были промежуточным звеном. В течение длительного развития антского общества родовой строй не оставался неизменным. По мере усиления внутренних столкновений появляются и растут военные дружины, укрепляются и расширяются городища. С ростом внешних столкновений оформляются военно-племенные союзы. Первое письменное сообщение о наличии таких союзов находим у Иордана в его рассказе о борьбе готов с антами. Готский вождь Винитар, тяготясь господством гуннов и желая показать им свою храбрость, напал на антов. В первом столкновении он был разбит, но затем он оправился и победил антов и для их устрашения приказал распять их вождя Вожа вместе с 70-ю другими старейшинами. Это произошло в 375 году, т. е. в конце IV века. Следовательно, подобные или меньшие военно-племенные союзы антов возникали и раньше. Это был расцвет военной демократии. К VI веку анты вместе со склавинами вышли на арену «великого переселения» и приняли активное участие в сокрушении античной рабовладельческой цивилизации, оказав решающее влияние на внутреннее перерождение «Восточной Римской империи».

Роль антов по отношению к Византии такая же, как роль германских варваров по отношению к Риму. В решительном столкновении двух миров — старого, дряхлеющего античного рабовладения, раздираемого внутренними противоречиями и молодого, грубого, примитивного, но несущего в себе зародыш более прогрессивного способа производства, мира варваров, склавинам и антам принадлежит большое место. Именно тогда, в VI веке, когда волна антских военных дружин, прорываясь через Дунай, захлестывала территорию империи, о них заговорили историки. Общественный строй антов в это время уже существенно изменился. Большие военные дружины стали постоянными, а военно-племенные союзы значительно более крупными. Во главе их стояли вожди, пользовавшиеся властью не только во время войны, но и во время мира. Это уже настоящие антские князья. Имена некоторых из них сообщают нам византийские писатели. Вот ант Межамир Идарич, о нем говорит Менандр. Во время столкновения с аварами Межамир вел переговоры с аварским хаканом и держал себя гордо и независимо. Вот славянин Лаврита (Дабрита), к которому аварский хакан посылал послов с требованием безусловной покорности славянских племен на нижнем Дунае. В ответ на требование Лаврита гордо отвечал: «Родился ли на свете и согревается лучами света тот человек, который подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будет на свете война и мечи». Сравните этот ответ в передаче Менандра с речью Святослава к своим воинам перед последним боем у Доростола в передаче Льва Диакона и нашей летописи, и вам станет ясно, что воинственный характер киевских руссов X века не внезапное явление, а глубокое наследство, полученное ими от антских пращуров. Византия не могла сопротивляться славяно-антскому нашествию на Балканы, хотя испробовала в этой борьбе все средства. Одним их этих средств, как и в Риме, было приглашение славянских и антских вождей с их дружинами, поселение их на границах империи и натравливание на своих сородичей. Поэтому на важных военных постах империи нередко оказывались представители антов и славян. Ант Хвилибуд был начальником греческих укреплений на Дунае, ант