Происхождение Каббалы - [11]

. Эта неопределённость также отражается в различных оценках даты её составления, которая колеблется между вторым и шестым столетиями. Эта небольшая работа также обозначается в древнейших манускриптах как собрание «галахот о Творении» и вполне возможно, что это она упоминается под этим названием в Талмуде. В двух разных версиях, что дошли до нас, она разделена на главы, отдельные разделы которых средневековая традиция также считала мишнаистскими[33].

Книга содержит очень компактное изложение о космогонии и космологии. Многословный и торжественный характер многих предложений, особенно в первой главе, странно разнится с лаконической формой, в которой представлены фундаментальные концепции и космологическая схема вещей. Автор, без сомнения, желает привести свои взгляды, очевидно находившиеся под влиянием греческих источников, в согласие с талмудическими дисциплинами, связанными с учением о Творении и Меркабе, и в процессе этого занятия мы впервые встречаем умозрительные интерпретации концепций из Меркабы. Попытки многих учёных представить эту книгу как учебник для школьников[34] или как трактат по грамматике и структуре еврейского языка [35] нельзя воспринимать всерьёз. Сильная связь книги с еврейскими рассуждениями о божественной мудрости, хокма или Софии, очевидна по первому предложению: «Тридцатью двумя удивительными путями мудрости[36] Бог ... [здесь следуют библейские эпитеты Бога] начертал и сотворил Свой мир». Эти тридцать два пути Софии — десять изначальных чисел, которые обсуждаются в первой главе, и двадцать две согласных еврейского алфавита, которые в общем описываются в главе 2 и более конкретно в следующих главах как элементы и строительные элементы космоса. «Пути Софии» — это, таким образом, фундаментальные силы, которые исходят от неё или которые она проявляет сама. Они, как в старых представлениях о самой Софии, служат инструментами творения. В ней или через неё — еврейский предлог допускает оба перевода — Бог, хозяин Софии, «вырезал» Творение. Символизм числа 32 повторяется также в некоторых христианских гностических документах[37], но в этом тексте он, похоже, устанавливается впервые и самым естественным образом. Однако, следует упомянуть Агриппу Неттесгеймского, который сообщает нам (De occulta philosophia 2:15), что пифагорейцы считали 32 числом праведности из-за его почти безграничной делимости. Недавно Николас Сед[38] в замечательном эссе обсуждал отношения символизма Книги Йецира и самаритянского Мемар Марка.

Десять изначальных чисел называются сефирот — это еврейское существительное, впервые образованное здесь, не связано с греческим словом sphaira, а выводится из еврейского глагола, означающего «считать». Утверждение Штейншнайдера (Steinschneider, Mathematik bei den Juden [Hildenscheim, 1965], p. 148), что оригинальный термин приобрёл своё специфическое каббалистическое значение в результате схожести с греческим словом, не выводится из анализа древнейших каббалистических текстов. Вводя новый термин сефира вместо обычного миспар, автор, похоже, указывает, что это не просто вопрос обычных чисел, а метафизических принципов вселенной или стадий творения мира. Возможность, что термин указывает на эманации самого Бога, можно исключить в свете как формы выражения, так и контекста; её можно вывести из текста только в более поздней повторной интерпретации. Каждое из этих изначальных чисел связано с конкретной категорией творения, и первые четыре сефирот, без сомнения, исходят друг из друга. Первая — это пневма живого Бога, руах элохим хайим (книга продолжает использовать слово руах в тройном значении дыхания, воздуха и духа). Из руах посредством сгущения выходит, так сказать, «дыхание дыхания», то есть изначальный элемент воздуха, в последующих главах отождествляемый с эфиром, который разделён на материальный и нематериальный эфир. Идея «нематериального эфира», авир шеено нитпас, как и другие еврейские неологизмы в книге, похоже, соответствует греческим концепциям. Из изначального воздуха появляются вода и огонь, третья и четвёртая сефирот. Из изначального воздуха Бог создал двадцать две буквы; из изначального огня — Престол Славы и сонмы ангелов[39]. Природа этого вторичного творения недостаточно ясна, ведь точный терминологический смысл, который автор придал глаголам хаках и хасаб, относящимся к словарю архитектуры, можно истолковать по-разному. Он использует не еврейское слово «творить», а слова, означающие «вырезать» (то есть размечать контуры или форму?) и «высекать», как при высекании камня из скалы. Аристотелевский элемент земли неизвестен автору как изначальный элемент.

Последние шесть сефирот определены совершенно иначе; они представляют шесть измерений пространства, хотя прямо не сказано, что они изошли из более ранних элементов. Тем не менее, об этих сефирот в целом сказано, что их начало и конец связаны друг с другом и слиты воедино. Первичная декада, таким образом, составляет единство, хотя его природа не определена достаточно ясно, но она ни в коем случае не тождественна с божеством. Автор, без сомнения, намеренно использует выражения, позаимствованные из описания